Голоса исхода - Луис Сернуда, Хосе Анхель Валенте

Гибель Второй Испанской республики принято датировать 25 февраля 1939 года, когда Франция, подписав с франкистской властью Бургосские соглашения о добрососедстве, фактически признала легитимность режима Франко. Но решающей точкой здесь была уже победа франкистов в кровавой битве на Эбро в ноябре 1938-го, а с конца января 39-го, когда пал предпоследний оплот республиканцев Барселона (последний, Мадрид, был сдан в конце марта уже без боя), начался великий исход из родной страны более чем 600 тысяч побежденных, но не сдавшихся сторонников Республики; добавлю, что к тому времени свыше четырехсот тысяч испанцев погибли в Гражданской войне, причем более трехсот из них — на республиканской стороне.

Среди покидающих страну — а до этого Европа пережила гигантский исход из революционной России и нацистской Германии — был цвет испанских интеллектуалов, назову лишь некоторых: философы Хосе Ортега-и-Гассет, Мария Самбрано и Хосе Гаос, художники Ремедиос Варо и Маруха Мальо, Альберто Санчес и Грегорио Прието, музыканты Мануэль де Фалья и Родольфо Альфтер, Пабло Казальс и Роберто Герхард и, конечно, слава Испании, поэты двух ее лучших поколений — 1898-го и 1927-го годов. Антонио Мачадо, Пере Кварт и Карлес Риба перебрались во Францию, Хуан Рамон Хименес обосновался в Пуэрто-Рико, Рафаэль Альберти — в Аргентине, Леон Фелипе и Эмилио Прадос, Хосе Бергамин, Хуан Хосе Доменчина и Мануэль Альтолагирре нашли приют в Мексике, Хорхе Гильен и Педро Салинас — в США и т. д.

С тех зимних месяцев 1939 года прошли три четверти века. Растянувшийся на несколько десятилетий франкизма разрыв — если говорить словами Марии Самбрано — между Испанией, оставшейся без прошлого и вне свободного слова, и испанцами, унесшими с собой вольную речь, но оставленными без своего места в мире, нанес испанскому сознанию и культуре Испании тяжелейшую травму (вслед за Иберией ее пришлось пережить странам Центральной и Восточной Европы, а потом Африке, Азии, Латинской Америке, так что литература изгнания стала для слова новой формой жизни, а образ изгнанника оказался к концу ХХ века парадигмой писателя, художника, музыканта). Активному осмыслению жизни в условиях временнóго разрыва и пространственного рассеяния, причем такому осмыслению, которое не замыкается в себе и на себе, а открыто в окружающие языки и культуры, в «большой» мир, лучшие из испанцев — как ушедших в изгнание, так и обрекших себя на «внутреннюю эмиграцию» в условиях франкистского авторитаризма и постфранкистской растерянности — посвятили свои лучшие годы и главные силы. Более чем избранные плоды этой никогда, подчеркну, не прекращавшейся работы предлагаются читателям в нынешней публикации.