Вместе с полным восторгом на его лице появилось довольно глупое выражение. Он наклонился и поцеловал жену сначала взволнованно, потом нежно, потом стал давать клятвы и делать признания. Но сам себя прервал:
— Знал я, что чертов дурак ошибается, — воскликнул он весело. — Что он сказал?
— Кто, дорогой?
— Доктор Боулер.
— Доктор Боулер! — сказала миссис Хинчер презрительно, но не сварливо. — Дорогой, женщина знает, беременна она или нет. По крайней мере эта женщина.
— Но я думал.
— Дорогой, я знаю, не нужен мне доктор Боулер, вообще никакой доктор не нужен. Я знаю. Всегда чувствовала, что сразу узнаю.
— Но, — начал мистер Хинчер, — ведь доктор Боулер сказал, что ты не можешь иметь детей. Он ведь говорил так?
Миссис Хинчер торжествующе рассмеялась. Она протянула руки и нежно взяла ими обеспокоенное лицо мужа.
— Дорогой, не волнуйся, — сказала миссис Хинчер, тихо смеясь, — у нас будет ребенок.
Выходя из спальни помыть руки перед ужином, Хинчер спросил:
— Не хочешь встать, поесть, дорогая?
— Нет, дорогой. Лучше полежу.
Шли недели и месяцы, миссис Хинчер оставалась в постели и лишь изредка вставала, чтобы сходить в ванную, до комода с зеркальцем или туалетного столика, а однажды, когда Софи, домработница, отпросилась к зубному, миссис Хинчер в коричневом халате и домашних тапочках рискнула спуститься и проверить, пришла ли субботняя газета. Но, не считая эти маленькие вылазки, по комнате или из комнаты, около 23 часов в сутки, 165 часов в неделю, 644 часов в месяц, миссис Хинчер проводила под одеялом. В постели она завтракала, обедала и ужинала. В постели она читала и вязала; все свежие газеты и журналы, клубки шерстяных ниток и спицы всех размеров — всё было в ее распоряжении. На прикроватной тумбе лежал серебряный колокольчик. Два звонка — и Софи, домработница, тотчас же вытирала руки, или выключала пылесос, или тушила сигарету, и буквально вбегала к ней в спальню. Софи получила особые распоряжения от мистера Хинчера, когда тот увеличил ей жалованье.
— Дорогой, можешь подойти на минуту?
Хинчер вернулся в спальню жены.
— Дорогой, у меня к тебе странная просьба. Ты наверное подумаешь, я совсем свихнулась.
— О чем же, девочка моя? — с улыбкой спросил Хинчер.
— Я хочу остаться в кровати, милый. Я не хочу вставать до рождения ребенка.
— Девять месяцев? — спросил он с недоверием.
— Да. Я так хочу. Ты злишься на меня? Злишься. Я вижу. У тебя на лице написано, — миссис Хинчер улыбнулась, поджала губы и кивнула сама себе.
