Рожденные сфинксами | страница 19



В бездонном её безысходном зрачке.


Она потому стала видеть иначе,

Она потому запропала в лесу,

Она потому не смеётся, не плачет -

Боится сморгнуть дорогую слезу.


А так ей довольно бездомно и больно,

А так ей довольно уже хорошо...

Но вспомни, какой беззаботной и вольной

Была она - год с той поры не прошёл!


Какая играла в ней добрая сила,

Какая надежда вздымала крыла,

Когда из деревьев она выходила

Навстречу тебе и на свете была...



* * *


В этот сад мы уже не выходим,

Но с порога уходим на дно.

Подстрелили на царской охоте

Простодушное сердце одно.


А лишь солнце привстало повыше –

Зашуршал окровавленный шелк.

Это кто-то из дерева вышел,

Это кто-то по саду прошел.


Подивился, что пьяное лето

Не сокрыто покровом ничьим…

Эти сливы телесного цвета

Не смуглеют на солнце почти.


Этот ветер фальцетом испитым

Где-то в трубах печных голосит.

Куст жасмина, пропитанный спиртом,

Словно ангел меж нами стоит.


И поет о годинах пришествий

Захмелевшей, заблудшей душе.

И цветет упреждающим жестом,

Запоздалым, напрасным уже.




***


Не корят, не стыдят – коронуют

Драгоценной последней виной,

Чтоб держала пучину родную

Твердой царской спиной.


Чтоб ни слова о прежнем чине,

На волну восходя босой…

Наши страсти в такой пучине

Растворяются, словно соль.


Только соль – и все круче иней!

Только соль – на моем пиру!

Только пепел моей гордыни

Вьется бесами на ветру.


Не суди – это просто пепел…

Просто пепел и просто боль…

Просто мы с тобой в этом небе

Растворяемся, словно соль.


Над престольною златоглавой

Небеса всех морей солоней…

Что-то слишком ты долго плавал

Хитроумный мой Одиссей.


Ну, а ныне за все мытарства

Коронуют одной виной…

Это крестное время царства –

Над собою…

                     и над судьбой…



АВГУСТ


И август, как ласковый агнец, пришел,

И время пришествия странниц.

Мне старшая яблок насыплет в подол

И скажет, что это – Агнец.


А младшая станет, как луч, на пути.

Прочтет мою жизнь и ахнет.

Но если цветы я прижму к груди,

Увижу, что это – Агнец.


И если отчаюсь когда-нибудь я

На самом последнем круге,

То эта горячая ноша моя

Не даст опустить мне руки.




***


Есть ягоды земные в небесах

С горячей твердой косточкой внутри…

О том еще…

                     О, кто бы ни писах… -

Монах Евстафий плачет до зари,


Что увенчались так его труды,

Что аки червь он истину проник…

И он попал в небесные сады,

Где все плоды червивы на язык.


И он заплакал праведный тогда:

«Ведь этот сад, о Господи, мой стыд!

Червивая течет в саду вода

И солнце червоточиной сквозит»


Куда глаза глядят, пошел монах.