Стройная красавица опять с интересом посмотрела на меня. Её конопатенькая подруга, безнадёжно улыбаясь, преданно, как фрейлина королевы, стояла рядом. Меня тронули беззащитность и преданность – ни на что не надеясь и не рассчитывая, быть просто верной наблюдательницей восторгов – незавидная доля, а без свидетеля восторги много теряют в своей прелести. Глядя мимо красавицы, я улыбнулся её подруге. Растерявшись и не поверив, конопатенькая посмотрела в окно, потом опять на меня – не избалованная вниманием, боясь ошибиться.
В моём взгляде не было насмешки или иронии. Её красивая подруга почувствовала беспокойство. Безразлично глянув на красавицу, я снова тепло и искренне улыбнулся конопатенькой, получив в ответ такую обаятельную и нежную улыбку, что защемило сердце.
«Господи! Где у нас, мужиков, глаза? Ведь дарят самую чистую любовь и становятся самыми верными жёнами не красавицы, а их незаметные подруги!»
Почертыхавшись на подходе к дому, что осенью становилось традицией, почмокав досками, очутился в коридоре.
«Ага! – вспомнил я. – Сколько сейчас градусов?» – осветил спичкой термометр и внимательно всмотрелся.
— Маньяк! Опять к градуснику привязался? – услышал за спиной. – Ты чего так долго?
— Танюшечка… – засюсюкал я, – родненькая… – неловко потянулся к её губам.
— Ты что, пьян? – она брезгливо отпрянула от меня.
— Друга встретил. Давно не виделись.
Ответила мне хлопнувшая дверь.
Три раза глубоко вздохнув и широко улыбаясь, ввалился в дом.
— А вот и я–а-а…
— Папка пришёл! – обрадовался Дениска.
— Сынок, иди ко мне, – позвала его Татьяна, – папа сегодня усталый.
Стерев с лица улыбку, прошёл в комнату. По телевизору передавали эстрадный концерт. Экстравагантно одетый исполнитель трясся перед микрофоном. Зевнул, задумавшись о подходах к жене.
— Раньше в такой форме клоуны выступали, а теперь знаменитые певцы, – бодро выдал реплику.
В ответ – молчание. Будто меня нет.
Посадив Дениса на колени, Татьяна не отрывалась от экрана, на котором появился любимец женщин Серов.
— Ну и слушай свою «Мадонну», – пошёл ужинать на кухню, где тотчас появился кот. – Мироша, друг! – погладил его.
Довольный, он потёр мою ногу рыжей, словно замшевой, башкой. По–братски поделившись с ним, быстро поел.
— Сегодня здесь ляжешь! – не глядя в мою сторону, Татья–на бросила подушку на стоявший в комнате Дениса диван.
— Не имеешь права! – возмутился я. – Ты мне жена!..
— Следовало раньше об этом помнить, – стала укладываться с сыном в большой комнате.
