Чистый, как в аптеке, – прервав критику, охарактеризовал тару.
Пашка, сидя на скамейке, протыкал ключами пробку:
— Ещё Брежневу ветераны жаловались, что не на всех пробках язычок имеется, так тот, отвинчивая с бутылки по резьбе, размышлял, совсем, мол, наши ветераны избаловались… и зачем им нужен язычок?..
— Кончай базар! А ты чего стоишь? – нетерпеливо начал притопывать Лёша. – Раскладывай продукт. Пьём по старшинству, – дёрнув кадыком, быстро сообщил нам. – Хватит! – остановил наливавшего Пашку. – По половинке для начала… Ну… Вздрогнем! – торжественно поднял стакан. – Давай на массу, – хлопнул им по бутылке и медленно, словно кот, сощурив глаза от удовольствия, стал вытягивать жидкость.
Заев внимательно следил, глотая слюну. Резко выдохнув воздух, Чебышев сморщился, замер на секунду, махая перед носом рукой, затем схватил бутылку с ряженкой, запил и блаженно улыбнулся.
— Господи! Хорошо‑то как! – с чувством воскликнул, усаживаясь на скамейку.
Выпив свою порцию и занюхав хлебом – по принципу «Первую не закусывают», Пашка налил полстакана мне. Я долго примеривался, морщился, отворачивался, наконец, чуть ни глотком, опорожнил содержимое.
— Это по–нашему! – похвалил Чебышев, протягивая кусочек хлеба с плавленым сырком.
Пашка с Лёшей умиротворённо закурили, поделив скамейку, я облокотился на оградку. На душе стало тепло, тихо и ласково. Время от времени с дерева срывался жёлтый или багряный лист и плавно опускался на землю.
— Когда‑нибудь и мы так, – загрустил Чебышев.
— Давай ещё по одной, – предложил Пашка.
— Подожди! Куда гонишь? – Лёша задумчиво глядел вдаль, но вдруг вздрогнул, стряхнув лирическое настроение.
— Менты, что ли? – всполошился Заев.
— Хуже! – расстроился Чебышев. – Гибрид танка с гамадрилом идёт – Большой, значит… а с ним кто?.. – всматривался он.
— Не видишь? Степан Степанович и Гондурас, – обрадовался Пашка.
— Ой–ё-ёй! – застонал наш сэнсэй, – сейчас всё слопают.
— Наоборот. В компании веселее. Выпьем, за жизнь поговорим… – гнул своё Заев.
— Опять сюда припёрлись? – грозно нахмурившись, Чебышев смотрел на пришедших.
Его бородавка искала в карманах пистолет.
— Никто твою купчиху не отнимет, – забасил Большой. – Нам стакан нужен.
— Свой иметь надо, – заскаредничал Лёша.
— Будете на паритетных началах? – щёлкая по кадыку, предложил Пашка, чуть не уложив Чебышева в обморок.
— Ты с ума сош–ш-шёл, – зашипел тот, пряча бутылку под лавку, – может, у них одна на троих.
— А сколько у вас, вон чё, вон чё? – поинтересовался Степан Степанович.
