Они жили в мрачном особнячке на площади, что располагалась слишком близко к центру растущего города, и оттого этот район постепенно лишился респектабельности: мелкие фабриканты и торговцы соседствовали здесь с дешевыми зубными врачами, мастерами по изготовлению корсетов и гастролирующими актерами. Коридор и комнаты на первом этаже тонули в полумраке и были набиты громоздкой мебелью: огромные буфеты и массивные книжные шкафы так и норовили тебя раздавить. Я сразу решил, что Джок тут ни при чем: это его сестра, заставшая лучшие времена, не желала расставаться с фамильным богатством. Она вышла к нам не сразу, и я подумал, что она на кухне помогает готовить ужин. Однако позже я понял, что ошибался: ее невозможно было вообразить ни на одной кухне.
— Дороти, — сказал Джок, спокойный и веселый, как всегда, — познакомься, это Грегори Доусон. Помнишь, тебе понравилась его статья в «Ивнинг экспресс»?
— Конечно. — Она взяла мою протянутую руку и минуту-другую держала ее, буравя меня взглядом. — Одно или два предложения в вашем очерке меня заинтересовали… да, они мне очень понравились… весьма. — Все это она проговорила без улыбки, низким рокочущим голосом, похожим на пение далекой виолончели, глядя на меня странными темно-фиолетовыми глазами.
Мне она показалась едва ли не дьяволицей. Если бы мы встретились при каких-нибудь иных обстоятельствах, я бы дал деру. Мне было трудно допустить мысль, что эта женщина приходится кому-то сестрой (даже Джоку) и зовется Дороти. Она была высоченной и тощей, как жердь, завернутая в ярды и ярды бледно-желтой материи, — словно мы собрались на некий невообразимый викторианский пикник. В те годы женщины носили пышные прически, но Дороти даже не попыталась прикрыть свои жидкие седеющие кудри, похожие на завитки, венчающие высокую конструкцию. Это создание нельзя было представить не только на кухне, но и в любой другой комнате любого дома: она пришла из иного мира, просочилась сквозь трещину в обыденной реальности. Особенно пугало то, что при всех необыкновенных своих чертах, включая темно-фиолетовые глаза, Дороти была практически копией Джока, только удлиненной, без пола и возраста, обретающейся в дурных снах. В глубинах нашего подсознания есть дверь, которая на закате дня отворяется, чтобы впустить вот таких созданий: странных, непропорциональных, живущих на обратной стороне Луны и что-то бормочущих нам на ухо, но при этом дьявольски похожих на наших друзей.
