Я почувствовал на себе пристальный взгляд. Продрав глаза, я посмотрел по сторонам и увидел Георга Адоная в черном шелковом халате и красном платке. Он был похож на желтого изможденного гномика с опухшими глазами. Кто-то раздернул шторы, и мою комнату заливал яркий свет.
— Что случилось? — спросил я, стряхивая остатки сна.
— Мы с тобой завтракаем, Грегори, — ответил он и помахал мне рукой.
— Неправда. Завтрак в номера не подают.
— Я уже все устроил. Подобные недоразумения всегда можно уладить, а нам с тобой надо обсудить сценарий. Если сделаем это здесь и сейчас, сэкономим время. Мы с Джейком хотим успеть на поезд, который отходит в половине двенадцатого. На завтрак у тебя овсяная каша, кофе и рыбные котлеты.
— Славно. Люблю рыбные котлеты, — с улыбкой ответил я.
— Знаю, поэтому и заказал. Для тебя. Сам я их на дух не переношу. А сценарий хороший, — добавил Адонай. — Разумеется, это я тоже знал. Осталось только убрать из него овсянку и рыбные котлеты.
Я выбрался из постели и пошел умываться.
— Это мы еще посмотрим, Георг. Накрывай на стол, будем разговаривать. Отличная идея, кстати, сам бы я не додумался.
В ванной я решил, что идея вовсе не так хороша. Вчера ночью я слишком много и слишком поздно курил, да в придачу еще несколько часов мне предстояло бороться с действием мединала: от всего этого у меня разболелась голова и испортилось настроение. Вообще-то я люблю обсуждать сценарий с хорошим режиссером — а Георг Адонай был очень хорошим режиссером, — но он либо выбрал не то утро, либо начал слишком рано. Я надел свой толстый старый халат и неслышным шагом вернулся в номер. Завтрак уже подали, и Адонай вручал официантам изрядные чаевые.
— Два старых колдуна, а? — хмыкнул я, когда мы сели друг против друга за стол.
Однако сегодня Адонай был настроен серьезно.
— После твоего вчерашнего ухода я переговорил с Элизабет Эрл, — начал он. — Сдается, ты был прав. Работать с ней легко, она послушная и сыграет великолепно. Я сегодня же встречусь с Брентом и скажу, что очень доволен. — Он напомнил мне горделивого заморского маэстро, которого пригласили дирижировать оперой «Кольцо Нибелунгов» в Зальцбурге. Адонай почти не притронулся к еде и большую часть времени курил, пока я с аппетитом уминал кашу и рыбные котлеты.
— Однако я по-прежнему считаю, что Элизабет в тебя влюблена, — сказал он, глотнув кофе. — Просто любит тебя не страстно — она вообще не страстная женщина, — а крепко и по-настоящему, как примерная английская школьница.
