— У меня никогда не было столько родных, — сказал я. — Наверное, поэтому я вам всем и приглянулся.
— Семейная жизнь — особая штука, — ответила Бриджит, не прекращая поисков. — Вот возьми, Грегори. Обычно она кажется ужасной даже в праздники. Но потом, когда оглядываешься на прошлое, все равно улыбаешься.
— Это не только про семейную жизнь, а вообще про все.
— С семьей так вдвойне! Ты по-прежнему очарован нашим семейством?
— Да, в некотором смысле. Конечно, вы мне уже не кажетесь такими странными, — ответил я.
— Правда? Ну ты погоди с выводами, — проворчала Бриджит из шкафа. — Уф, ненавижу нафталин! По мне так лучше с молью жить, чем нюхать эту гадость. Мы намного страннее, чем ты думаешь.
— Тогда расскажи чем. Очень любопытно. И я никогда тебя раньше не спрашивал.
— Ну, начать надо с того, что мальчики в нашей семье лучше девочек. Правда.
— А как же Ева?
Бриджит фыркнула и сразу чихнула.
— До чего же вонючая дрянь!.. Так, держи вот это и это. Ну… Ева, конечно, красивая, и поэтому все с ней церемонятся. Кроме мамы, та считает ее глупой. Она и вправду глупая, ужасно слабая и при этом упрямая, хотя сразу и не скажешь. На Еву хорошо смотреть и воображать про нее всякое. Что угодно можно вообразить.
— А Джоан?
— Я ждала, что ты спросишь. Так, держи еще, и хватит. — Бриджит взглянула на меня. — Джоан старшая, самая добрая, ответственная и серьезная. В школе ее вечно ставили мне в пример. Но это все игра, а внутри она на самом деле прескверная. Ужасно, правда?.. Я их всех очень люблю, но надо же тебя предупредить. Ты такой чувствительный и сентиментальный, Грегори!
— Чувствительный! Сентиментальный! — взбесился я. Грегори Доусон, такой юный, но такой циничный и искушенный, твердый и холодный, как гранит… — Уж я-то!
— Да, ты. Остальные этого не видят, а я вижу. Поосторожней с чувствами, не то они испортят тебе все книжки. Ох, прямо вижу, как это случится!
Снизу кричали, но я не обращал внимания. Слова Бриджит задели меня за живое.
— Послушай, Бриджит, ты перегнула палку. Ничего ты не знаешь…
— Знаю, — насмешливо перебила меня она. — И палку я не перегнула. Нас зовут, между прочим.
— Слышу. Пусть зовут. Объясни, что ты имела в виду…
— Бедняжка Грегори! Не волнуйся так. Ты, верно, ничего не можешь с этим поделать…
— Да замолчи ты! Я не сентиментальнее тебя.
— Ну-ну! Я вовсе не сентиментальная… я сильная, вот увидишь. Но это не значит, что ты мне не нравишься, остолоп! Вот тебе! — Бриджит обхватила мое лицо ладонями и поцеловала меня в губы. — Ну, бежим! — С этими словами она умчалась, а мне пришлось одному тащить вниз все тряпки.
