Солнце скатывалось все ниже, а тени становились длиннее, когда я объехал лес, в котором притаился павильон Лакшмибай. «Кто знает, — подумал я, — может мы скоро снова станцуем там с ней, но уже под другую музыку», — и спустился к храму Буйвола уже в сумраке. Подходя, я не заметил ни единой живой души, но уже издалека меня поприветствовал сигнал горна. Несколько воспрянув духом, я двинулся вперед, к развалинам храма, но тут кто-то в тени громко прищелкнул языком и я резко натянул поводья.
— Кто здесь? — спросил я, нащупывая кольт.
Навстречу мне вышел человек, подняв руки, чтобы показать, что в них нет оружия. Это был пуштун в шапке со значком черепа, легкой куртке и прочем; когда он поравнялся с головой пони, я узнал совара, который отдал мне свою одежду и лошадь, когда я покидал Джханси — Рафика Тамвара.
— Флэшмен-хузур, — прошептал он тихо. — Ильдерим сказал, что вы придете.
И, не говоря ни слова более, ткнул большим пальцем в направлении храма, прижал руки ко рту и негромко ухнул по-совиному. Со стороны развалин донеслось ответное уханье и Тамвар кивнул мне, что можно идти дальше. «Ильдерим там», — сказал он и прежде, чем я успел спросить его, какого дьявола все это значит, растворился во тьме, а я продолжал с трудом продвигаться вперед, продираясь сквозь заросли и спотыкаясь о развалины, которые остались на месте старого храмового сада. В дверном проеме разрушенного здания показался отблеск огня и силуэт мужчины, замершего в ожидании, — даже на таком удалении я понял, что это был Ильдерим-Хан, а мгновением позже я уже был в его объятиях — его заросшая бородой физиономия ухмылялась, одной рукой он пожимал мне руку (я принял это с огромным облегчением), а потом, полуобняв, похлопал по спине — вторая его рука висела на перевязи. Затем пуштун издал горловой смешок и заметил, что я, наверное, заключил сделку с самим шайтаном, так как остался жив и смог прийти на эту встречу.
— Потому что мы слышали о Мируте, — заметил он, подводя меня поближе к костру, где с полдюжины его головорезов потеснились, чтобы освободить нам место. — И про Дели, Алигарх и остальное…
— Но какого черта ты делаешь здесь? — поинтересовался я. — С каких пор иррегулярная кавалерия разбивает бивуаки в развалинах, если у нее есть собственные квартиры?
Он уставился на меня, на минуту прекратив подбрасывать поленья в костер, и что-то в его взгляде заставило мою кровь заледенеть в жилах. Они все уставились на меня; несколько мгновений я переводил взгляд с одной ухмыляющейся рожи на другую и потом спросил вдруг охрипшим голосом:
