Следуя маршруту, который я запланировал для бегства, я должен был подняться к бульвару и, перейдя через него, проехать к лагерю британской пехоты. Этот путь пролегал мимо бунгало Даффа Мейсона и Макдауэллов, так что я смогу узнать, что там произошло, хотя, несомненно, все белые уже должны были уйти оттуда под защиту британских войск. Поднявшись, я увидел, что горят несколько бунгало к югу от бульвара, а адские крики и выстрелы доносятся из британского квартала дальше к западу — так что уж лучше держаться подальше от этих мест.
Осторожно пробираясь среди деревьев, я наткнулся на узенькую аллейку, ведущую к восточной оконечности бульвара. В сотне ярдов впереди ярко пылали бунгало, а с полдюжины сипаев стояли возле их оград, рассыпая проклятья и время от времени стреляя в бушующий огонь. По другую сторону дороги, под деревом, притаилась кучка слуг и, когда я украдкой подобрался к ним в тени, то услышал, как они плачут и причитают. Это было бунгало хирурга Доусона; когда я поравнялся с ним, то вспомнил, что Доусон как раз заболел оспой, так что он сам, его жена и дети вынуждены были сидеть дома — крыша которого с грохотом и искрами рухнула на остатки обгорелых стен на моих глазах. При мысли об этом у меня закружилась голова и я чуть не потерял сознание — а затем поспешил дальше, прочь от этой дьявольской картины; аллея впереди была пустынна до тех самых пор, пока ее не озарил свет восходящей Луны.
Наше бунгало не горело — но прежде чем я достиг его, мой взгляд упал на веранду дома Кортни, по другую сторону дороги. Там что-то шевелилось — человеческая фигура, пытающаяся подняться. Я настороженно поколебался, а затем все же проскользнул в ворота и вверх по лестнице. Темная фигура на веранде жутко захрипела и вдруг опрокинулась на спину — и я увидел, что это был слуга-туземец, в груди у которого торчал штык. Я замер, но тут его голова приподнялась и он заметил меня. Умирающий попытался приподнять руку, показывая на дом, но вновь обессиленно рухнул, застонав.
Клянусь жизнью, я даже не знаю, что заставило меня войти в дом — и лучше бы я этого не делал. Миссис Кортни лежала мертвой в своем кресле, с головой уткнувшейся в подушку — ее застрелили и добили штыками, а когда я огляделся, то меня вырвало — трое ее детей лежали тут же. Зрелище было душераздирающим: все вокруг напоминало бойню и буквально пропахло кровью. Я повернулся и выбежал, захлебываясь рвотой и бежал без оглядки, пока вдруг не заметил, что стою на веранде Даффа Мейсона.
