- Сам ты матрасная пружина. Как ни дави, только колешься!
Довольный общим балагурством, желая продолжить, поддержать начатое, Семка сказал:
- Мужики! Теперь потреплемся. Вот когда я в лагерь ездил, мы перед сном в палатке байки рассказывали. Старались страшнее. Только чем страшнее байки, тем больше смеху. Давайте и мы!
- Сказки, значит? - спросил дядя Коля. - Не-а, я сказок не знаю. Вышел из возраста.
- Я тоже, - потянулся Гусев. - Вот вздремнуть бы сейчас.
- Ну, а правду? - просительно сказал Семка.
- Какую же тебе правду? - усмехнулся Гусев, кладя голову на кулак и прячась под шубу.
Семка посмотрел вдаль, словно выискивая там, какую он правду хочет, обвел глазами воду, разлившуюся вокруг, и придумал:
- Ну, к примеру, про стихийные бедствия, раз мы тут, как цуцики, загораем.
- Эк, хватил, - возразил Слава, - стихийных бедствий у нас быть не должно. Разве что отдельные наводнения и частные землетрясения. А так все нормально.
- Во дает! - кивнул на него Семка. - Помешанный.
- Ему иногда вожжа попадает, - усмехнулся дядя Коля. - Под хвост.
- А я был при одном бедствии, - отозвался Орелик. - На Памире. Ледник там двинулся.
Семка заколготился, подтащил к Вальке спальник, устроился поудобнее.
Орелик засмеялся.
- Ты чего это в рот глядишь? - спросил он.
- Слушаю про ледник.
- Э-э, - шутя толкнул его Валька, - так, брат, не годится. Сам выдумал, сам первый и рассказывай.
Семка сморщил нос, выпучил глаза.
- Я никаких таких случаев не видел!
- Ну, тогда поспим, - обрадовался Слава, поворачиваясь на бок.
Семка расстроился. Ему так хотелось хоть раз какой-нибудь, пока все вместе и никто не мешает, как в поселке, и никому не надо идти опять в маршрут, посидеть немного, поговорить, повеселиться в конце концов. Сколько они вместе ходят и только вечером собираются. Да и то! Поедят, свалятся от усталости и храпят. А он бродит вокруг них или сидит рядом, и поговорить не с кем. Нельзя же так, все дело да дело. А время - мимо, мимо. Потом же жалеть будут - ходили, жили рядом, а поговорить основательно все времени не хватало.
Гусев уже свистел носом, симулируя сон, дядя Коля тоже чего-то скисал, один Валька глядел на Семку выжидающе, и он стал спасать положение, стал спасать эти минуты, когда он дудел на расческе, а дядя Коля плясал и потом боролся с Гусевым.
- Я... это, - торопясь, начал Семка, - про бедствия не знаю. Смешным можно заменить?
- Дуй! - велел дядя Коля. - Вали смешное! - и растянул рот, готовый смеяться.
