— Ты че, Гайдамак, разошелся из-за этих козлов? — искренне удивился директор. — Пробовали мы их выпускать, не уходят они в лес, паразиты. Привыкли на всем готовом. Одна головная боль от них. Один отдыхающую из пансионата боданул. Она, дура, булочкой его пришла кормить. Другой на дорогу выскочил. Из-за него иномарка в дерево шмякнулась, нам пришлось возмещать. А кормить их — в бюджете статьи нет. Вначале указание спустили охотхозяйство организовать, а тут перестройка. Слава богу, кабанов привезти не успели.
— Но кормить все равно надо. Живые же твари!
— Живые, согласен. Вот ты этим и займись. Ты у нас главный лесничий? Значит, олени теперь твои.
Понятно. Выходит, бить морду некому. Да и оленям от этого лучше не станет. Шуракен зачалил к
«Ниве» прицеп и поехал в Москву на ипподром за сеном. Заплатив наличными, он загрузил прицеп брикетами прессованного сена. Привез. Набил кормушку, посмотрел, как олени накинулись на корм, и пошел рубить орешник и тонкую березовую молодь. Шуракен навязал из веток веников и развесил под крышей кормушки.
Через несколько дней Шуракен договорился, что на ипподроме ему продадут десять тонн некондиционного сена, выписал счет и явился с ним в правление. С директором он столкнулся на крыльце. Тот торопился и вышел в распахнутом кожаном пальто на меховой подстежке.
— Нет у меня сейчас времени заниматься твоими козлами, — заявил он Шуракену. — Иди к главбуху. Если она согласится оплатить, я подпишу.
Директор подхватил длинные полы пальто, загрузился в «вольвешник» и с пробуксовкой стартанул за поворот мимо скульптуры оленя из раскрашенного гипса.
Главный бухгалтер Верка и Райка, директорская секретарша, обрадовались появлению Шуракена. На гулянке по случаю его возвращения Нинка, можно сказать, побила их. Но теперь на своей территории они, особенно Верка, почувствовали себя хозяйками положения.
Улыбаясь Шуракену, Верка рассказала ему, как ей очень даже жаль бедных оленей. Но она не собиралась в ущерб своим интересам слишком быстро найти деньги, чтобы купить сено. Шуракена пригласили зайти завтра. Назавтра Верка улыбалась еще откровеннее. Стройная Райка впорхнула в бухгалтерию с горячим чайником. Обе были разодеты, как на Восьмое марта, а запах духов вился вокруг Шуракена даже тогда, когда он вышел на улицу.
Проблемы он не решил.
В следующий раз Верка посетовала на то, что вторые сутки без сна рассчитывает зарплату рабочим лесопилки. Уговаривая заглянуть завтра, она то и дело поглядывала на экран видеосистемы, где шла «Эммануэль», потом вновь переводила взгляд на Шуракена и опускала ресницы с каким-то сокровенным выражением.
