С подчеркнутой вежливостью, соблюдая очередность, арестанты подходили к воде, умывались или мылись столько времени, сколько требовала их чистоплотность. Никто и не подумал сменить Дренковски, хотя его работа требовала изрядных усилий и с него ручьями лил пот. Теперь Ставр понял, в чем заключался фокус с колонкой: попробовать обломать новичка — дело святое, если бы он ошибся и оказал Буффало услугу, у него были бы все шансы сменить Дренковски на его посту. Ставр подумал, что качать воду для всего лагеря его никакой силой не заставили бы, но у Буффало и его приятелей появился бы повод задать ему жестокую трепку. А здоровье было сейчас его единственной ценностью, и не стоило им рисковать.
Почти всех своих товарищей по несчастью Ставр увидел в столовой. Арестантов в лагере было немного, человек пятьдесят — профессиональных искателей приключений, одетых в разнообразное армейское обмундирование. У некоторых имелись нашивки и знаки отличия каких-то африканских национальных армий. Но все они были белые парни, исколесившие мировое пространство в погоне за свободой и призрачной наживой.
После завтрака Ставр занялся обследованием территории. Он обнаружил шлагбаум, перекрывающий дыру в ржавой сетке. За шлагбаумом начиналась колея, проложенная колесами машин вдоль сухого русла мертвой реки. В пулеметном гнезде, сложенном из мешков с песком и закрытом от солнца маскировочной сеткой, валялся одуревший от безделья охранник. При виде Ставра он проявил признаки оживления.
— Решил размяться? — с сочувствием и даже явным поощрением спросил он. — Ну давай, давай, сходи прогуляйся. Только смотри, приятель, не заблудись.
Ставр поднырнул под шлагбаум и оглянулся на охранника, стоя уже по другую сторону. Охранник даже пальцем не шевельнул, чтобы остановить его.
— Не уходи далеко, — посоветовал он. — Искать тебя никто не пойдет.
Ставр кивнул в знак того, что все понял, и пошел по следу колес. Если не оборачиваться назад, на лагерь, то пейзаж впереди был вполне марсианский: гигантская трещина в гранитном панцире планеты, уходящие ввысь скалистые склоны и неглубокое русло мертвой реки. След колес скоро утратил четкость и совсем исчез.
Зной становился нестерпимым. От бешено яркого света перед глазами поплыли круги. Ставр надвинул панаму на лоб, но жидкая тень от полей мало что изменила, оставалось только жалеть о потерянных защитных очках.
Ставр остановился и оглянулся. Ржавая колючая проволока и унылые железобетонные бараки, казалось, навсегда исчезли за выступом скалы. Он медленно повернул голову и посмотрел вдаль. Прорезанное морщиной мертвой реки дно каньона и однообразные бесплодные склоны, на которых не было ни клочка растительности, уходили в бесконечную головокружительную перспективу. В сознании Ставра вдруг возникло отчетливое понимание своего окончательного одиночества и свободы. Он почувствовал возбуждение, бешеный прилив силы и двинулся вперед размеренным, неутомимым шагом. Он был уверен, что назад не повернет.
