— И два стакана сельтерской.
Вернулся тот самый песик, опять потерся о дверь таверны и исчез. Стевенс принес рюмки и стаканы и, зайдя за стойку, углубился в газету. Шелест газеты и учащенное дыхание Гаршвы какое-то время были единственными звуками, раздававшимися в таверне. Муж Эляны вылил виски в стакан с сельтерской.
— А я не смешиваю, — заметил Гаршва.
— Знаю, — откликнулся муж Эляны.
У Гаршвы дрогнули веки.
— Мне Эляна говорила.
— Она рассказывала обо мне?
— Она призналась.
Муж Эляны с завидным спокойствием потягивал разбавленный виски.
— Я даже принял решение убить вас.
— Приняли решение?
— Да. Но потом передумал. Любовь сильнее смерти, не так ли, вы должны лучше знать, вы — поэт.
— Дурацкое дело. А я вызвал вас сюда… потому что совершенно противоположного мнения на сей счет.
Муж Эляны резко поставил стакан на стол. Несколько капель выплеснулось на розовую скатерть.
— Смерть сильнее любви, — проговорил Гаршва.
— Я всего лишь инженер, — муж Эляны. — И не умею мыслить так туманно. Поясните.
«Если завяжется потасовка, я подсоблю Гаршве», — решил Стевенс.
— Вчера я навестил своего доктора.
— Знаю. Вчера вы потеряли сознание.
— Она вам все рассказала?
Гаршва в третий раз приложился к рюмке. Сделал глоток, провел по губам ладонью. Он внимал инженеру, как будто тот был ксендзом, отпускающим грехи. «Не нравится мне, что Гаршва так боится», — разозлился Стевенс и перевернул лист Daily News. В таверну ввалился небритый оборванец, утративший человеческий облик, и потребовал бокал пива. Воцарилась тишина. С Bedford Avenue донесся гул проносящихся мимо автомобилей.
— Я захотел Эляну. Она не согласилась. Мы проговорили всю ночь напролет. Вы можете быть спокойны, она верна вам. Она любит вас. — Гаршва говорил, поигрывая пустой рюмкой. Он вертел ее между пальцами, словно волчок, который никак не удается раскрутить. — Мне очень жаль, что так вышло, — проговорил он тихо.
— А вы любите Эляну? — спросил инженер, опять принявшись за виски.
— Очень, — еще тише признался Гаршва.
— Вы так серьезно больны?
— Схожу еще раз к доктору. Все выяснится.
Теперь уже инженер поднял два пальца, и Стевенс принес рюмки и стаканы. «А у моего парня, видать, неплохо подвешен язык. Этот господинчик на глазах становится сговорчивее», — подумал Стевенс и, вернувшись за стойку, налил подремывающему оборванцу бесплатный бокал пива.
— И что собираетесь делать?
Гаршва нерешительно поглядел на свою полную рюмку. Забавляться теперь было уже сложнее.
