Все эти месяцы у меня не проходило ощущение зависти к возможности задержанных дрыхнуть в постели хоть круглые сутки. За три месяца в Грозном я и мои товарищи, считай, ни разу нормально не поспали. Урывали на сон по паре часов, дремали, не снимая одежды, не расставаясь с оружием. Днем обычная служба. Ночью перестрелки. Чеченцы каждый день начинали палить по всему городу и по нам ровно в 22-15 и с немецкой точностью прекращали огонь в 4-15. Слава Богу, потерь мы не понесли, но все ночи напролет проводили на позициях и у бойниц, если и спали, то на полу в коридоре, а то и где попало.
Однажды приехали к нам грушники на потрепанном уазике. Потребовали, чтоб можно было подъехать прямо к окну. Через это окно из машины нам перебросили мешок из брезента. Уже в камере, боец ГРУ сноровисто перерезал ремни, стягивающие мешок. В мешке лежала женщина. "Это близкая Басаева", - оповестил офицер. От нас требовалось, чтоб у нее не возникло ни одной царапины, ни одного синяка. Если она будет жива и здорова, ее можно будет обменять на десятки наших солдат, которые в плену у Басаева. Ее сразу поместили в отдельную камеру, особым образом охраняли. Наутро приехали "чекисты", стали ее допрашивать. Она "колоться" не хотела. Надо было на нее как-то давить. А это трудно - никаких мер физического воздействия к ней применять нельзя. Любые следы побоев могут снизить ее цену, за нее тогда дадут, скажем, не тридцать, а двадцать наших пленных солдат. Не расскажу, как именно мы поступили, но она раскололась.
Помимо пленных, у нас на пункте содержалось еще много разного народу. Было что-то вроде "губы", куда сажали солдат, которые отметились в каких-то преступлениях. Солдаты геройские, поэтому отправлять их в дисбат не имело смысла. Вот они у нас и тусовались, особо их мы не ограничивали. По ночам вообще раздавали им оружие, они реально усиливали нашу оборону. Еще у нас содержались заключенные из разных районов Северного Кавказа. В России работала специальная программа. Преступники, осужденные в регионах Северного Кавказа, могли добровольно отправляться на работы в Грозный. Работа во фронтовом городе считалась большим плюсом, который сокращал реальный срок отсидки. Работали они по самым разным специальностям: механизаторы, строители Я познакомился так с Боцманом, авторитетом, которому "припаяли" восемь лет в Краснодаре. Он отсидел на зоне только два года, а потом добровольцем отправился в Грозный. Он - отличный строитель, прораб. Он-то и построил нам новые камеры. Отработав в Грозном полгода, уехал домой. Вскоре освободился.
