Толчки у нас все время были извне — из Европы или из Америки. И эти толчки провоцировались властью. Архитектура была инструментом для демонстрации достижений власти, ее визуальной идентификации. Вообще, архитектура — это такая игрушка для королей. Думаю, прорыв мог бы быть, если бы государство сказало: «Это передовая вещь, которая означает прорыв для России». К сожалению, у нас в последние десятилетия, если не брать Лужкова, высокая власть не особо придавала этому значение. Легкая попытка была у Медведева со Сколковом, хотели сделать что-то инновационное, но это быстро как-то стихло.
Узорочье как национальная идея
— Можно ли говорить о какой-то русской идее в архитектуре?
— Конечно, у нас есть русская национальная школа. Это узорочье. Вот стоит изба. Она может быть не очень комфортная, где-то покосилась, но наличники сделаны с дикой любовью. Изба украшена.
Сравним с Германией. Немецкие здания среднего уровня очень добротны, фасад прослужит без ремонта лет тридцать, но при этом снаружи они выглядят аскетично, убогенько. Такие очень качественные казармы. Все аккуратненько, никто не бросает денег на ветер. У нас же больше вложат в какие-то украшательства, в то, чтобы пыль в глаза пустить, но никак не в долговечность здания или технологические какие-то нюансы.
— Но сейчас особого украшательства вроде бы не видно.
— А при Лужкове сколько шпилей и башенок сделано? Это было украшательство в лужковском стиле. Сейчас другая тенденция: надо современные фасадики украсить. Украшательство как национальная черта связано, наверное, с тем, что большую часть времени у нас мрачно и холодно. И нам надо что-то такое душевно, какие-то цветные детали.
— Архитектор Сергей Чобан проводит примерно такую же мысль: в России два основных вызова для архитектуры: низкое качество строительства и климат с малым количеством солнца. Из этого он делает вывод, что наша архитектура неизбежно должна иметь много декора и цвета.
— Это противоречит современной модной тенденции минимализма, но это абсолютно верно. У каждой страны свои особенности. Например, я сначала не мог понять, почему в Новой Зеландии все черное: дома, флаг, форма футболистов, самолеты.
— Слишком много солнца?
—
Да, очень сильное солнце, реально жжет. Плюс, в отличие от Африки или Лазурного Берега, у них нет дымки. Вся архитектура как под софитами, и обнаруживается, что у черного очень много разных оттенков. К тому же там много зелени, и на этом фоне черный — один из самых выигрышных цветов. А в Италии вся архитектура белая. Так падает солнце, что начинаются красивые размывки, красивые фактуры, все это работает. У нас такого солнца нет, и, чтобы достичь аналогичного эффекта, приходится работать либо с мелкой деталью, либо с цветом.
