— А вдруг она возьмет и обратит леопардов в камень? — шепнула Люси Питеру.
Похоже, таковая возможность тревожила и самих леопардов; во всяком случае, когда они уходили, шерсть у них на спине стала дыбом, а хвосты поднялись трубой, как у котов, повстречавших чужую собаку.
— Все будет в порядке, — шепнул Питер в ответ, — Иначе Эслан их не послал бы.
И вот спустя какое-то время сама Бледная Ведьмарка взошла на вершину холма и оказалась лицом к лицу с Эсланом. У Питера, у Сьюзен и у Люси, увидевших ее впервые, мурашки побежали по спине; и толпа животных глухо заворчала. Хотя утреннее солнце уже грело, всем почудилось, что повеяло холодом. Только Эслан с Ведьмаркой оставались совершенно невозмутимыми. И странно было видеть два столь несхожих лика — золотистый и мертвенно-белый — один против другого. А все ж Ведьмарка не осмелилась глянуть Эслану прямо в глаза — госпожа Боббер это заметила.
— Здесь есть изменник, — сказала Ведьмарка.
Разумеется, все поняли, что она говорит об Эдмунде. А сам Эдмунд после беседы с Эсланом в это утро о себе не думал — он смотрел на Эслана. И, казалось, даже не слышал слов колдуньи.
— Что из того? — пожал плечами Лев. — Он изменил не тебе.
— Ты что, забыл Великое Заклятье? — спросила Ведьмарка.
— Допустим, забыл, — отвечал Эслан серьезно, — Напомни мне, что это за Великое Заклятье.
— Я должна напомнить? — вдруг взвизгнула колдунья. — )то я-то должна напомнить, что значат вот эти знаки на этом Столе, у которого мы стоим? Это я должна прочитать письмена, высеченные рожном на жертвенном камне Заповедного Холма? Разве я должна помнить, что начертано на скипетре Императора-Всея-Заморья? Уж кто-кто, а ты должен знать Императорское Слово — закон Нарнии с изначальных времен.
И ты знаешь, что любой изменник — моя законная доля. И любого изменника я имею право казнить.
— Вот оно, значит, в чем дело, — протянул господин Боббер. — Стало быть, вы посчитали себя королевой потому, что служили палачом при Императоре. А я-то думал…
— Спокойно, спокойно, бобр, — тихо рыкнул Эслан.
— А посему, — продолжала Ведьмарка, — человеческий выродок принадлежит мне. Его жизнь идет в мою казну. Его кровь — моя собственность.
— Ну, давай-ка попробуй, возьми его, — взревел бык с головой человека.
— Дурак, — отвечала ведьма, и злобная усмешка исказила ее лицо, — Ты что же, думаешь, твой хозяин за просто так, силой, может лишить меня моих прав? Ему не хуже моего известно Великое Заклятье. Уж он-то знает, что гласит Закон: коль скоро я не получу кровь изменника, Нарния падет — она погибнет в огне и водах.
