Видимо все это отразилось на моем лице. Глаза Настоящего расширились — и я вдруг отчетливо поняла, что он испугался. Испугался, несмотря на то, что я — Новичок, а он — Настоящий и может меня три раза заткнуть за пояс.
Мужчина попятился, утягивая за собой за руку девушку и стараясь, чтобы она была между мной и им и стал лепетать дрожащим голосом:
— Ты что, психованная? Что я тебе сделал?
— Я вас НЕНАВИЖУ, — сказала я и шагнула вперед.
Не знаю, что подумал Настоящий, но нервы у него сдали окончательно, он отпустил руку девчонки и бросился наутек, причем таким образом, к какому ни один Настоящий в городе обычно не прибегает — то есть на крыльях. Я проводила его разочарованным взглядом, от души пожелав на прощание, чтобы ветер приложил его об какое-нибудь дерево.
Девушка стояла, испуганно озираясь. Потом повернулась и медленно побрела к выходу из парка.
— Погоди, — крикнула я ей вслед, — Да стой ты!
Она вздрогнула, втянула голову в плечи и остановилась.
— Подойди сюда.
Девчонка подошла. Я взяла ее рукой за подбородок, чтобы заглянуть в глаза… М-да. Клиника. Отметился везде, где сумел. С-сволочь.
— Знаешь, что, — сказала я ей, отпуская руку, — когда он в следующий раз придет к тебе — дай ему по морде.
Она закивала.
— Иди. Уходи!
Ушла.
А я снова грохнулась на скамейку — этот эпизод отнял последние силы… Славно было бы так замерзнуть тут… было бы, если бы я не знала, что за этим последует и какой подарочек получат окружающие. Впрочем, что мне до них — они меня тоже не очень-то жалуют.
— У Вас проблемы?
Ешкин кот! Да что ж это за проходной двор такой! Я ведь, когда злая, и ударить могу.
Я подняла голову и обомлела — это был тот самый парень — которого я встретила по дороге и которому, как думала, впечатала в мозги картинку пустого проспекта.
— Вы шли и плакали, я подумал… может, Вам нужно помочь? Пошел следом.
Он виновато развел руками.
Боже мой… Я вдруг поняла, что… да, да… нужно помочь… очень-очень нужно. Осознала, что замерзла, очень устала и… И хлопнулась в обморок.
Я осознавала, что меня куда-то ведут (или несут?), ноги едва слушались, открывать глаза не хотелось, я бормотала что-то неразборчивое и падала, падала в сладкое мягкое забытье все глубже, глубже… Пусть делают со мной все, что хотят, пусть… плева-а-ать…
Проснулась я словно от толчка, открыла глаза и чуть не застонала: солнце. Яркий свет лился прямо в незашторенное окно (как же можно так!), и лучи почти доползли до меня.
Конечно, мы — не Настоящие, которых солнечный свет убивает, но с некоторых пор у меня от яркого света начинали болеть глаза. Говорят, это первый признак недалекого Исхода…
