То, как она двигалась, мне не понравилось. Так — практически бесшумно, опираясь сначала на пятку, потом мягко перекатываясь на носок — ходят профессиональные убийцы, которых обучают в катакомбах Шестого города, так — грациозно, словно плывя в воздухе — ходят л'ахэ шейхон — полуразумные хищники из Ютри. Впрочем, если бы Майра была тем или другим, я бы, по беспечности своей, к этому моменту был уже мертв. Значит, мне придется примириться с тем, что у меня дома два дня будет жить хищник в человеческом обличье… Впрочем, если рассказ Алиля — правда, то ничего удивительного… все королевские дети в сущности хищники.
— Привет, — сказал Фарид, когда мы вошли в кухню, и расплылся в улыбке, — я Фарид.
— Майра, — ответила девушка и тоже улыбнулась.
Она была такой же тихой и неприметной, какой казалась с первого взгляда. Порой я даже забывал о том, что она тут есть. Сидела обычно в углу кухни, шила какие-то свои тряпки… или книжку читала — книжкой ее Фарид снабдил. Дни были сверхспокойные, ни одного клиента за время ожидания Алиля не появилось, так что я тоже в некотором роде отдыхал. Так прошло два дня, в конце которых мой многознающий знакомец не появился. Не появился он и на третьи сутки.
А «утром» четвертого дня пошел дождь.
Я проснулся от того, что мне на лицо капнула вода. Раз, другой… Зажег свет и увидел, что капает с потолка. Озадаченный этим необычным явлением, я встал и вышел на кухню, где застал Фарида, который, как обычно рано встав, кромсал на кухонном столе овощи для рагу. По кухне были живописно расставлены миски, тазы и даже кружки разных размеров, в которые капало, текло и лилось с потолка. Несмотря на всю посуду, пол напоминал минное поле из сухих островков и разнокалиберных луж.
— Это что? — я показал Фариду на лужу, в которой плавал пластиковый стаканчик.
— А… наверное случайно задел, извини.
— Да не стаканчик, дубина. Я спрашиваю, вода откуда? Почему с потолка течет?
— Так дождь на улице. А крыша протекает наверное.
— ДОЖДЬ?!
Поймите меня правильно. Я провел детство в мире, где дождь шел четыреста двадцать шесть дней в году из четырехсот двадцати девяти. Когда на каникулы мать отправляла меня куда-то, где небо не было ПОСТОЯННО затянуто облаками — по возвращению домой я ощущал себя, как наркоман, которого насильно сняли с иглы… когда в шестнадцать лет выдалась возможность смыться из родного мира на учебу — я воспринял ее как редкую и драгоценную возможность избавиться от родной погоды. Я НЕНАВИЖУ дождь! Немудрено, что крыша моего дома, которую от поверхности отделял какой-то полуметр песка, вовсе не была рассчитана на это ненавистное мне погодное явление. И до сих пор был невероятно счастлив, поселившись в этом мире… потому что за все двенадцать лет, которые я тут прожил, здесь ни разу не было дождя.
