— Яшенька! Разузнай‑ка, кого Заводновы выглядывать будут? Интересно ведь — с нашего края али нет?
Играла лира, сверкал бисер на занавесях каруселей, мелькали ярко раскрашенные деревянные кони. Заливались рожки и свистелки. Уже слышались песни подгулявших казаков, заливистый женский смех, выкрики торговцев.
Спугнув с церковных крестов стаю крикливых галок, на колокольне затрезвонили колокола: кончилась обедня. Люди прямо из церкви повалили на ярмарку, по пути доедая просвирки.
Громче заиграла лира, быстрее завертелись карусели. Много зевак собралось около циркачей. На подмостки вслед за клоуном вышли двенадцать девушек в диковинных нарядах. Шелк, бархат, бисер сверкали и переливались. Одна из девушек вдруг закричала:
— Ай–ай–ай! Сюда! Сюда!
Клоун, смешно подпрыгивая, затрубил в маленькую дудочку. На подмостки выскочила крошечная лохматая собачка в малиновом жилете и картузе. Она поднялась на задние лапки и стала раскланиваться.
Заводновы, оставив тачанку поблизости у знакомых, тоже глазели на циркачей. Мать Митьки, простодушная толстуха Алена, заохала, всплеснув руками:
— Крали‑то какие! Ты погляди, старик, какие девки-красавицы! — И потом уже тише, наклоняясь к самому уху мужа, добавила: — Такую бы кралю нам в невестки!
Старый Тарас сердито толкнул жену локтем:
— Ошалела, дурёха! Ты што! Это же шутихи! — Рассерженный Тарас потащил жену подальше.
А Митьке не хотелось уходить. Он дёрнул отца за пояс:
— Бать, я останусь поглядеть. Вон девчата с нашей улицы с Яшкой и Мишкой там. Потом найду вас с маманей.
Отец ткнул его кулаком в бок. Митька умолк и послушно поплёлся вслед за родителями в винный ряд. У Митьки мелькнула догадка: «Ага, вот куда метит батя, видно, Нюрку сватать хочет!»
Из‑за бочки выглянула жена Костюшки Ковалева — Поля. Она неприветливо поглядела на Митьку. Видно, материнское сердце подсказало, зачем подошли Заводвовы. Поля торопливо, вроде по делу, отозвала мужа, Тарас повернулся к своим и сообщил:
— Анна ихняя тут с девками на релях[5] качается. Пойдем глянем на эту забаву.
Митька шёл и, чувствуя на себе любопытные взгляды девчат, не смел поднять глаза. А мать, не понимая его смущения, тараторила:
— А ну, сыночек, покажи мне, какая же из них Нюрка Ковалева? Говорят — красавица!
Митька с досадой прошипел:
— Сама ищи! Чего пристала?
На каруселях кто‑то громко закричал:
— Нюрка! Нюрка Ковалева! Твой черёд!
На подножки бойко вспрыгнула девушка в голубом атласном платье. На плечах газовый шарф. Лира заиграла вальс, карусель закружилась, взметнулся лёгкий шарф.
