— Руки вверх!
Мешок со спины Илюхи покатился вниз, а сам Бочарников выхватил откуда‑то обрез и клацнул затвором.
— Тю! Одурел ты, кум, никак! — перепугался Ковалев. — Да то я! Ковалев. А ты в меня стрелять!
— А ты так не шуткуй, — сказал Илюха. — Ты чего здесь?
— Да того же, чего и ты!
— Вертай назад! Место уже занято!
— Всем хватит тут места.
Николай крикнул брату:
— Костюшка! Давай сюда коней!
Немного погодя мешки Ковалевых были уложены в двух ходах–ямах и сверху завалены камнями.
А лисицы все лаяли и скулили, оплакивали свои выводки, погребённые под мешками.
Ночная суета не прошла незамеченной.
— Прячут хлеб казаки! — доложил Кутасову Петр Шелухин. — Придется пошарить кое у кого из тех, кто клянётся–божится, что нет зерна…
— Давайте сначала поговорим! — решил Кутасов. — Зовите кого‑нибудь из богатеев…
И тут Петру Шелухину как раз попался на глаза Илюха Бочарников. Он не сумел побороть своего любопытства и все утро слонялся возле ревкома. Через несколько минут он уже был перед Кутасовым.
— Здравия желаю, товарищ комиссар! — весело - ещё с порога выкрикнул Илюха. — Очень даже рад познакомиться, как я есть стародавний сторонник…
— Здорово, крестный, здорово! — усмехнулся Кутасов. — Садись!
— Это ж как понимать — крестный? — удивлённо вылупил глаза Илюха.
— А так и понимай, гражданин Бочарников! Или забыл ты, как окрестил меня на кургане, за станицей? Еле жив тогда остался от твоего крещения!
— Ой, боже ж мой! — всплеснул руками Илюха, — Да вы ж, кажись, господин… Тьфу ты! Товарищ Кутасов!
— Он самый!
— Дык это ж наговорили на меня, товарищ комиссар! —залепетал Бочарников. — Истинный крест—наговорили, как я издавна преданный революции трудящий казак…
— Так вот, трудящийся казак! — усмехнулся Кутасов. — Сам вывезешь на ссыпку хлеб? Или помочь тебе придётся?
— Дык ведь нету же хлебца, товарищ комиссар! Истинный крест нет хлеба! Всё подчистую эти ироды белогвардейцы вывезли.
— Сколько хлеба ты, гражданин Бочарников, сдал белым — нам известно. Известно, и сколько десятин засеял уже после белых. Вот мы сейчас и прикинем, сколько у тебя есть зерна.
Кутасов зачеркал карандашом по листу бумаги, справляясь время от времени в толстой подворной книге.
«Вот пропасть! — думал Бочарников. — Энто насчитают вдвое больше развёрстки! Что делать?!»
И вдруг вспомнилось ему, что накануне ночью, когда он вернулся со степи, сосед Карпуха Воробьев возился под стеной его конюшни. Заглянув через плетень, Илюха заметил, как сосед укладывал в яму тугие чувалы.
