Над Кубанью зори полыхают | страница 11
Из внеочередного дежурства по станичному правлению возвращался Мишка Рябцев. На этот раз Мишка был наказан за то, что присветил фонарь младшему сыну атамана Алешке. Подрались они из‑за Дашки Кобелевой, смазливой, лукавой девки, дочери богатого казака. Дашка морочила головы многим парням.
Злопамятный атаман приказал хлопцу чистить правленческий нужник. И сейчас Мишка обдумывал план мести.
Увидев косарей, он от нечего делать подошёл поближе. Высокий, плечистый парень привлёк его внимание. Кулаки у парня как добрые арбузы. Мелькнула мысль: «Вот бы такого верзилу в подручные для драки!»
Упорный взгляд Мишки заставил Архипа посмотреть в его сторону. Мишка не замедлил дружески подмигнуть:
— Здорово! Я тоже вроде хозяина, нанимать косарей пришёл. Мне в наказание за драки приказано общественный выгон косить. —Он шутливо кивнул головой на голый склон балки с торчащими бодылками прошлогодней полыни. — Только плачу подручным не грошами, а худобой — за день — пару блох или пяток вошей, кому что нравится!
Архип усмехнулся:
— Ну, этого добра и нам не занимать.
Мишка сплюнул, махнул чубом.
— Значит, нанимаешься в батраки? Ну и ну! Шея, видать, у тебя крепкая, а у деда Лексахи для тебя чижелое ярмо всегда найдётся. Нанимайся! По соседству жить будем. Вон моё подворье, у речки.
Заметив, что Архип разглядывает кирпичный дом атамана, Мишка пояснил:
— Не туда уставил гляделки, держи левее. В–о-он та хата, с покосившимися оконцами, под соломой. Это и есть мои хоромы. Заходи вечерами. На улицу вместе ходить будем. Ты драться на кулаках любишь?
Архип усмехнулся и сжал кулак.
— Да приходилось… Видал?
Он поднёс кулачище к физиономии Мишки.
— Ага! Пудовичок подходящий. Ну, бувай здоров!
Мишка на прощание небрежно сунул свою руку Архипу и вразвалочку пошёл к своему двору.
Архип проводил нового знакомца взглядом. Дед Лексаха тоже смотрел вслед Мишке, покачивал головой.
«Может, слышал разговор? Да нет, куда там, глухой, поди… Богатей, а в холщовой рубахе выхаживает. Прибедняется!» — подумал Архип о своём новом хозяине.
В семье Ковалевых холщовые домотканые рубахи и портки носили все мужчины, но только дома и на работе. Выходя на люди, Ковалевы одевались богаче других.
Отец у деда Лексахи ещё в 1848 году пришёл на Кубань из Курской губернии. Удрал от помещика. За смелость и смётку пришлого вписали в казаки.
С детства Лексаха слышал от отца наказ: не заноситься перед пришлыми—сам, мол, родом из таких. Да часто забывал он этот отцовский завет и кичился перед иногородними своим казачьим званием.