Когда поповский работник заехал к Матушкиным, радости Аксютки не было конца. Она помогла Якову отобрать двух самых жирных гусей, сама отправилась с ним в полутёмный амбар за мукой.
— Что это ты, Аксюта, так стараешься? — удивилась её мать.
Карие, яркие глаза Аксюты звёздочками вспыхнули под густыми, сросшимися чёрными бровями.
— Дык ведь для церкви, для бога стараюсь, маманя!
— Для бога! — повторила мать. — Не богу это пойдёт, доченька, а Аркашка длиннободылый всё сожрёт.
А Аксютка вспоминала, как прижалась к Яшке в амбаре, как обнял он её железными руками… И лицо её запылало.
Аксютка часто по–соседски забегала к Нюре делиться своими девичьими печалями.
Как‑то она чистосердечно призналась:
— Штой‑то я стала по ночам Яшку–гармониста во сне видеть. И все будто он приласкать меня хочет, приголубить, но и во сне кто‑нибудь да помешает! Проснусь аж досада берет: никак свой вещий сон до конца не догляжу. — Аксютка опустила глаза. — Ты, Нюрка, как увидишь Яшку, скажи ему, нехай на Козюлину балку к нам на гармошке играть приходит. Так и скажи: Аксютка во сне тебя, Яшка, часто видит, плясать под твою гармонь хочет. Ну, там сама знаешь, что сказать еще…
Нюра понимающе улыбнулась:
— Ну что же, мне нетрудно сказать! Только толк из этого какой будет? Отдадут ли тебя за Яшку? Он ведь из иногородних, в батраках ходит, без роду, без племени, по хватерам таскается.
— Да было бы его согласие, я сама к нему с ручками и с ножками сбегу, тайно повенчаемся. Простит нас папашка, ей–богу, простит, — горячилась Аксютка.
— Да, вот ещё, — перебила её Нюра. — У Яшки-то зазнобушка имеется…
— Это Катька‑то?
Аксютка запечалилась, даже слезы показались на глазах.
Нюре стало жалко подружку.
— Да ты не кручинься о нём. Яшка‑то хромает, как утка, ходит — «руб–двадцать, руб–двадцать».
— Ну и что же, — вскинулась Аксютка. — Зато на войну не берут. Вот мужиков в станице почти нет — все на войне, Да и недоростки парни не хотят до службы жениться. Говорят: «Не успеешь перевенчаться, как в ар» мию забреют!..» А Яшка дома. Я ведь обо всём подумала. Будь подругой, Нюрочка, поговори с Яшкой, окажи: свет без него мне не мил, в душу он мне залез, только о нём и мечтаю.
— Да ты, подружка, я вижу, задурила, — засмеялась Нюра.
— А то, што он несвободный, — продолжала Аксютка, не слушая её, — так ты, Нюра, вспомни про свою любовь…
Нюра вздрогнула, прикусила губу.
Вдруг Аксютка взглянула в окно и вся напряглась, как тростинка под ветром.
