— Какое там! Уже больше трех недель мы не видим ни табака, ни махорки, если не считать одной затяжки на брата от случайно попавших к нам двух пачек махорки.
— Так возьмите у нас! Держите! — и в окошко вагона полетели пачки махорки, скомканные куски бумаги, спички. Вслед за куревом полетели в наши вагоны продукты питания — белый хлеб, куски сахара, яйца, сало, овечий сыр, словом, все, чем снабдили красноармейцев их жены, сестры, матери. Они от души угощали нас.
— Ешьте, мученики! Нас, защитников родины, все равно будут кормить, а вот вам-то каково — голодающим!..
Это было истинное братание между солдатами, едущими на фронт, и заключенными, направляемыми в тюрьмы, лагеря, ссылку.
Но как можно дальше терпеть этот беспорядок? Кто разрешил заключенным и красноармейцам общаться и вступать между собою в разговоры? И вот уже в промежутке между рядом стоящими поездами показался конвой. Подойдя вплотную к красноармейцам, энкаведисты угрожающе наставили оружие, а их начальник громко отчеканил:
— Р-р-разойдись! Не подходить к заключенным, иначе стрелять будем.
Его наглый тон и претензии на безоговорочное подчинение воинской части органам НКВД вызвали бурю негодования в рядах бойцов. Тут еще примешивалась и та скрытая вражда, которая всегда существовала между НКВД и Красной Армией и ждала только повода, чтобы вылиться наружу.
— Ах вы, энкаведешные суки! — пылая гневом, произнес один из солдат. — Кому угрожаете, гады? Нам, солдатам, которые едут на фронт проливать за вас кровь! Окопались тут в тылу, спасаете свои шкуры, издеваетесь над невинными людьми да еще нам угрожаете? А на фронт не хотите? Как же! Еще в штаны наделаете, заср… Небось первыми начнете драпать с фронта. Наели морды и строят из себя больших начальников. Посмотрите на это свинячье рыло, — сказал он, указывая пальцем на толстую веснушчатую физиономию начальника конвоя. — Чем не ж… Настоящая ж… да еще в г…
Командир конвоя побагровел и дико заорал:
— Вон отсюда! Иначе за себя не ручаюсь. Считаю до десяти. Не подчинитесь, будем стрелять!
— Ах, так, энкаведешная шкура? Ребята, айда за оружием! — скомандовал кто-то.
В один миг красноармейцы бросились по своим вагонам и вскоре снова появились, но уже с автоматами в руках. Но в этот самый момент, когда кровавое столкновение казалось неминуемым, начальник станции ударил в колокол, машинист дал гудок, и поезд стал медленно отходить от платформы. Красноармейцы на ходу вскакивали в свои вагоны.
