В руках Марта сжимала серую тряпку, пытаясь сама у себя ее перетянуть. То одна рука, то другая побеждала. Тряпка трещала.
— Память. Память, — по-русски пролаяла Марта, резко дергая головой.
Она шла вперед, мучительно переставляя ноги — по двадцать килограмм на каждой, не меньше. Трещала разрываемая тряпка. Но вот Марта остановилась и быстро-быстро заговорила по-эстонски, проводя перед собой рукой, будто гладила кого-то по головке. Лицо ее исказилось ужасной гримасой.
Алена попятилась, тут же запуталась в каких-то ветках. Они немилосердно затрещали. Марта с удивлением повернулась на звук.
— Не надо! — беспомощно подняла руку Алена.
Эта сумасшедшая сейчас кинется, сейчас начнет бить.
— Нельзя! Так нельзя! — тоненько всхлипнула Марта. — Это не забыть!
Она согнулась, закрывая лицо, и забормотала, забормотала свою бесконечную неразборчивую присказку. Алена оглянулась. Никто рядом не стоял, не держал. Что же она медлит?
Марта выпрямилась. В ее словах появилась ярость. С губ летели брызги слюны. Алена замотала головой. Что бы ни говорила эта сумасшедшая, Алена все равно ничего не понимает, ни с кем не соглашается.
Секунду Марта смотрела жалостливо, словно просила о чем, что-то хотела сказать. Но тут ее глаза налились темнотой, скулы напряглись, дрогнули крылышки тонкого носа. Бросив короткую фразу, Марта прыгнула к крыльцу, подхватила бак с водой — без сомнения тяжелый, на руках и шее напряглись жилы, выступили вены — и опрокинула его содержимое себе на голову. С потоками воды из бака вывалилась какая-то трава. Она застряла в волосах, повисла на ухе, прилипла кривой дорожкой ко лбу.
Бак с грохотом полетел в сторону. Алена успела испуганно втянуть голову в плечи. Скрипнуло под мокрыми ногами крыльцо, дверь закрылась.
Ничего себе представленьице… Алена сглотнула, осторожно втянула в себя воздух, проверяя, жива ли она еще.
В ноги стрельнула запоздалая тяжесть, колени дрогнули. Сердце заколотилось часто-часто и стихло, словно испугалось, что его могут услышать.
Надо было бежать отсюда — ноги не слушались, колени все норовили согнуться в другую сторону. Руки дрожали, и никак не удавалось подцепить кончики воротника кофты, чтобы по привычке одернуть его.
Вот ведь, а? Вот ведь…
Она стала медленно отступать, не совсем понимая, куда идет и зачем. Как будто со скрипом повернулась голова. Словно кто подсказал: смотри!
Марта медленно шла по первому этажу мызы. Задумчиво останавливалась, поднимала то камешек, то дощечку и, тут же забыв о поднятом, роняла. Шлеп… падали либо камешек, либо дощечка.
