— Нет-нет, все в порядке! — Сара знала, что, если его сейчас отпустить, он никогда уже не вернется. Она толкнула ногой дверь и пригласила его войти. — Проходите, пожалуйста! Мы находимся на последнем этаже. Поднимайтесь! Я сейчас.
Незнакомец все еще сомневался. Он снова посмотрел на Джона, и тот широко улыбнулся ему в ответ:
— Да не обращайте вы внимания на мой вид. Поверьте, я не часто так выгляжу.
— Значит, верхний этаж?
Сара кивнула.
— Хорошо. — И мужчина вошел в подъезд.
Когда он скрылся, Сара спросила:
— Кармел Гренджер видела тебя?
— Вполне возможно.
— А я обещала нашему клиенту, что она ничего не узнает.
— Ну, извини, не всегда получается, как хочется.
Вздохнув, Сара вытерла грязь у него со щеки:
— При гангрене запах лучше. Езжай-ка домой и прими душ.
— А спинку потрешь? — игриво подмигнул Джон.
Темные глаза Сары вспыхнули.
— Ну конечно. Какая бы на моем месте отказалась?
— Никакая. Тебе повезло, что я вообще предложил.
— Да уж, счастье привалило!
Джон расплылся в улыбке и протянул ей фотоаппарат.
— Представляешь, даже не замочил, хотя снимки, может, и не лучшего качества. А вот мобильник мой накрылся.
— Ремонт за счет клиента, — ответила Сара и осторожно взяла у него фотоаппарат. — А там хоть есть то, что нам надо?
Джон вытянул из кармана мокрую пачку сигарет и с грустью посмотрел на нее.
— Господи, надеюсь, что есть.
— Я отнесу проявить. Ну, давай, увидимся.
Они еще постояли минутку, не в силах расстаться. Потом Сара пошла в офис, а он захлюпал дальше по тротуару домой.
На другой стороне улицы, в закусочной «Эдди Рокетс», человек, сидевший у окна, поставил на стол кофейную чашку. Он еле сдерживал ярость, глядя на Сару и Джона. Он видел, как она смеялась, заметил, как ее глаза сверкнули от удовольствия. Когда она стирала грязь со щеки Джона, во рту у него появился солоновато-горький привкус — он до крови прикусил собственную щеку.
Он помнил ее взгляд. Помнил ее прикосновение, прохладу ее кожи, короткий, отрывистый смешок, от которого однажды подпрыгнуло его сердце.
Сара…
Он следил за ней уже почти три недели, изучал ее привычки и распорядок рабочего дня, но всякий раз при виде нее возникало ощущение, словно через его тело пропускали электрический ток. Однажды он дошел за ней почти до самой двери дома ее матери. Он стоял за увядающими кустами гортензии в запущенном саду и смотрел оттуда, как она сняла пальто и легла на диван и ее длинные темные волосы рассыпались веером. Ему казалось, что в прохладном ночном воздухе он чувствует запах ее духов. Он еле сдерживался, чтобы не выбить дверь и, ворвавшись к ней, заключить ее в свои объятия, запустить пальцы в ее волосы, а затем, подняв в ладонях ее лицо, слиться с ней в долгом поцелуе. И увидеть, какой у нее будет взгляд, когда она узнает его.
