— Капитан, если хочешь!
— Капитан? Насколько я помню, муж мой говорил, что он сигнальщик; но это, должно быть, одно и то же. И из девочек тоже не было ни одной.
«Это тебе за брюссельский ковер», — подумала жена ревизора.
— О, они так капризны, что на них никогда нельзя рассчитывать!
Госпожа Фальк перелистала весь свой фотографический альбом, так что переплет затрещал. Она совсем покраснела от злобы.
— Послушай, милая Евгения, — продолжала госпожа Гоман, — как звать этого неприятного господина, который читал стихи на вечере.
— Ты говоришь о Левине, королевском секретаре Левине; это ближайший друг моего мужа.
— Вот как? Гм!.. Странно! Мой муж ревизором в том же самом учреждении, где он секретарем; я не хотела бы огорчать тебя и говорить тебе неприятное; я этого никогда не говорю людям; но муж мой утверждает, что дела этого человека так плохи, что он решительно неподходящее общество для твоего мужа.
— Он говорит это? Я этого не знаю и не мешаюсь в это дело и скажу тебе, дорогая Эвелина, я никогда не вмешиваюсь в дела моего мужа, хотя и есть люди, которые это делают.
— Прости, дорогая, но я думаю, что оказала тебе услугу, рассказав тебе это.
Это было за люстру и обеденный стол! Оставалось еще бархатное платье!
Жена ревизора опять взялась за прежнюю нить, «Говорят твой шурин»…
— Пощади мои чувства и не говори о погибшем человеке!
— Ужели же он на самом деле погиб? Я слышала, что он вращается в кругу худших людей, каких только можно видеть…
Здесь госпожа Фальк была помилована, так как слуга доложил о госпоже Ренгьельм.
О, как ей были рады! Как любезно с её стороны, что она оказала честь.
И действительно, она была любезной, эта старая дама с любезным лицом, какое бывает только у тех, кто с истинным мужеством пережил бури.
— Милая госпожа Фальк, — сказала баронесса, — я могу вам передать поклон от вашего шурина!
Госпожа Фальк спросила себя, что она ей сделала, что и эта хочет ее злить и ответила обиженно:
— Да?
— Это такой любезный молодой человек; он был сегодня у меня и посетил моего племянника; они хорошие друзья! Это поистине прекрасный молодой человек.
— Разве не так? — вмешалась госпожа Гоман, которая всегда участвовала в переменах фронта. — Мы как раз говорили о нём.
— Так!.. И чему я удивляюсь больше всего, это его смелости пускаться по течениям, где так легко сесть на скалы; но этого нечего бояться для него, потому что он человек с характером и принципами. Не находите ли вы этого тоже, милая госпожа Фальк?
