Бискра. Ла иллаха илл Аллах!
Юссеф торопливо входит. Самум надвигается!.. Где француз?
Бискра. Сейчас придет!
Юссеф. Отчего же ты его сразу не заколола?
Бискра. Нет, пусть сам умертвит себя. Если бы я заколола его, старейшины умертвили бы весь наш род, потому что они считают меня за проводника Али, если только они не догадываются, что я девушка Бискра.
Юссеф. Он сам умертвит себя? Каким же образом?
Бискра. Разве ты не знаешь, что Самум сушит мозги белых как финики, и им представляются такие ужасы, что жизнь становится им невыносимой, и они предпочитают погрузиться в великую тайну.
Юссеф. Да, я слышал что-то в этом роде, и в последний раз шестеро французов, не дойдя до дому, наложили на себя руки. Но сегодня не полагайся на Самум, потому что в горах выпал снег и через какие-нибудь полчаса всё пройдет. Ты еще способна ненавидеть, Бискра?
Бискра. Способна ли я ненавидеть? О, моя ненависть безгранична, как жгучая пустыня, пламенна как солнце и сильней, чем моя любовь. Все минуты блаженства, которые они украли у меня, убив Али, собрались теперь вместе, как яд под зубами гадюки, и то, что не в состоянии будет сделать Самум, сделаю я!
Юссеф. Вот это сказано хорошо, Бискра, и ты исполнишь это. Моя ненависть увяла, как вянет трава осенью, с тех пор как глаза мои увидали тебя. Возьми у меня мою силу и будь стрелой, пущенной из моего лука!
Бискра. Обними меня, Юссеф! Обними меня!
Юссеф. Здесь в присутствии святого нельзя. Не теперь… позднее, после того… Если ты заслужишь награды!
Бискра. О, гордый шейх! О, гордый человек!
Юссеф. Да, девушка, которая будет носить моего потомка под своим сердцем, должна доказать, что она достойна этого человека.
Бискра. Я и никто в мире не будет больше носить потомка Юссефа! Я — Бискра, презренная, отвратительная, но сильная!
Юссеф. Да будет так! А теперь я пойду вниз и усну у источника. — Нужно ли мне учить тебя тайным искусствам, которым ты училась у великого Марабу Сидди-шейха и которыми ты с детства пользовалась на ярмарках?
Бискра. Нет, ненужно! — Я знаю все тайны, которые необходимо знать, чтобы изгнать из жизни трусливого жалкого француза, труса, который ползком подкрадывается к своему врагу и посылает свинцовые пули! Я знаю всё… даже чревовещательство! А что не в состоянии будет сделать мое искусство, то сделает солнце, потому что солнце заодно с Юссефом и Бискрой!
Юссеф. Солнце — друг Муслима, но надеяться на него нельзя, — ты можешь сгореть, девушка! Выпей сначала глоток воды, потому что руки твои, я вижу, уже сморщились И — подняв ковер, он спускается за сосудом воды и подает его Бискре.
