— Да, партнер Элайдж.
— Дело каждого индивидуума есть часть общего дела, а потому становится неумирающей частью целого. Это целое — человеческие жизни прошлого, настоящего и грядущего, это ковер, который десятки тысячелетий растет и хорошеет. Космониты — краешек ковра, они тоже добавляют совершенства и красоты в узор. Индивидуальная жизнь — всего лишь нитка в его основе, а что такое нитка в сравнении с целым? Дэниел, думайте о ковре и не вспоминайте об одной выдернутой нити. В нем так много других нитей, каждая нужна, каждая участвует…
Бейли замолчал. Дэниел терпеливо ждал. Бейли открыл глаза, увидел Дэниела и слегка нахмурился.
— Вы еще здесь? Вам пора. Я сказал все, что хотел.
— Я не хочу уходить, партнер Элайдж.
— Вы должны. Я не могу больше бороться со смертью. Я страшно устал. Я хочу умереть. Пора.
— Я не могу подождать?
— Я не хочу. Если я умру на ваших глазах, это может скверно подействовать на вас, несмотря на все мои слова. Уходите. Я приказываю. Я позволю вам быть роботом, если желаете. Но в этом случае вы должны повиноваться моим приказам. Вы не можете спасти мне жизнь и ничего не можете сделать, так что Второй Закон тут ни при чем. Идите! — Умирающий указал на дверь и добавил: — Прощайте, друг Дэниел.
Дэниел медленно повернулся, с невероятным затруднением повинуясь приказу.
— Прощайте, партнер… — Он сделал паузу и хрипловато закончил: — Прощайте, друг Элайдж.
Бентли встретил его в другой комнате.
— Он еще жив?
— Был жив, когда я уходил.
Бентли пошел к отцу и тут же вернулся.
— Уже нет. Он увиделся с вами и ушел.
Дэниел прислонился к стене. Прошло некоторое время, прежде чем он смог встать, ни на что не опираясь. Вскоре они вернулись на маленький корабль и отправились на орбиту, где ждала Глэдия.
Она тоже спросила, жив ли еще Элайдж, и когда ей сказали, что умер, повернулась и с сухими глазами ушла в свою каюту. Плакать.
Дэниел продолжал, словно короткое воспоминание о смерти Элайджа Бейли не ворвалось в ход его мыслей.
— Теперь, в свете речи мадам Глэдии, я как-то лучше понимаю, о чем говорил партнер Элайдж.
— В каком смысле?
— Я еще не вполне уверен. Очень трудно думать о том, о чем я пытаюсь думать.
— Я буду ждать, сколько нужно, — сказал Жискар.
