Но, надо сказать, что и люди не простые, образованные не избежали мистических настроений. Близкий к государю адмирал рассказывал, как наблюдал на пути к Петербургу в ясном небе два знаменательных облака. «Одно имело точное подобие рака с головой, хвостом, лапами и разверстыми клешнями». Другое было похоже обликом на страшного дракона. И они стали сближаться. И как сблизились, то рак своими клешнями оторвал дракону голову, и тот тут же рассеялся без следа. А за ним рассеялся и победивший его рак. Долго, сидя в коляске, размышлял адмирал: кто в эту войну будет рак и кто дракон? И напоследок рассудил так: «рак означал Россию, поелику оба сии слова начинаются с буквы Р». Эта мысль утешала адмирала всю дорогу.
К его весьма глубокомысленным размышлениям можно добавить и следующие. Рак — это Кутузов, Дракон — Бонапарт. Рак все время пятится, пятится, а потом — раз! И загрыз дракона. Правда, сам Михаил Илларионович свою победу пережил немного, растаял спаситель России как облако. Но не бесследно. Остался в благодарной памяти потомков умным, расчетливым и терпеливым полководцем.
Но вернемся в Москву. Граф Ростопчин держал себя странно. Выпускал за своей подписью патриотические и воодушевляющие афишки, кои, по оценке современников, писаны были «наречием деревенских баб и совершенно убивали надежду публики».
Опасаясь мятежа, нашел свой способ, редчайший по глупости, предупредить его — раздать оружие из кремлевского арсенала после молебна, который отслужил престарелый митрополит Платон возле колокольни Ивана Великого. После благословения, при всеобщем на коленях рыдании, Ростопчин обратился к москвичам:
— Как вы скоро покоряетесь воле нашего государя и голосу почтенного святителя, я объявляю вам царскую милость. В доказательство того, что вас не выдадут безоружными неприятелю, он вам позволяет разбирать арсенал: защита будет в ваших руках!
— Много благодарны! — загремело в толпе. — Дай Бог многие лета царю!
— Но вы обязаны, — поспешил граф, — при разборе оружия соблюдать порядок. Входите в Никольские ворота, получайте в руки оружие и выходите в ворота Троицкие.
Тут было не столько расчета, сколько хитрости. Ростопчин не успел принять надлежащих мер и вывезти из города арсенал — некогда было, афишки выпускал. Оставлять его неприятелю — за это можно и головы лишиться. Впрочем, так и так риска особого не было. Большая часть хранившегося в Кремле оружия была неудобна для употребления. Попросту говоря — непригодна. Может, с музейной стороны, с исторической старые кремневые ружья и пистолеты с изъеденными временем стволами, с ослабевшими пружинами курков и полок и были достаточно ценны, но боевое их применение составляло опасность не столько для врага, сколько для самого стрелка. Додумался граф и до того, что выпустил на волю воров и каторжников, дабы составить из них отряды сопротивления и поджигателей. Эта братия довольно широко порезвилась на Москве, не пуще завоевателя. Лавки, магазины, подвалы в богатых домах — вот была их цель и задача. И тут они преуспели. А их вклад в общенародную борьбу чаще всего заключался в том, что, сталкиваясь с французами при разграблении винного погреба, уж тут-то они проявляли чудеса патриотизма. Ни глотка вина супостату! Сами все выпьем.
