Натурально, старый князь наградил майора двумя пощечинами. К барьеру Петр Алексеевич вышел нездоровым, запоздал со своим выстрелом.
В конце письма была приписка: «Стоим сейчас под Вязьмой. Майор Измайлов не взят под арест». Приписка сия была дана с целью яснее ясной.
На следующий день Алексей Щербатов был невнимателен в сражении и получил рану. Не очень тяжелую, но опасную. Он испросил отпуск с тем, чтобы всеми силами добраться до Вязьмы. Однако доктор категорически воспротивился и постановил ему лежать четыре дня.
На третий день Алексей получил еще одно письмо Заруцкого. Очень короткое. «Спешу уведомить тебя, Алексей, что торопиться тебе не след. Майор Измайлов погиб. Обстоятельства сии мне неизвестны. Коль скоро узнаю, сообщу».
Жаль, подумал Алексей, очень жаль.
Однако отпуск использовал. Заехал в имение, навел там кое-какой порядок, утешил, как мог, поседевшую матушку и повзрослевшую сестру и возвратился в полк.
Он прослужил еще сколько-то времени, дослужился до полковника и как-то по казенной надобности довелось ему незадолго до отставки побывать в Донских землях.
В какой-то станице спросил он дорогу на хутор Незамаевский. Долго ехали неоглядной степью. Пылила под колесами дорога, в лад глухо постукивали копыта, позвякивали пряжки да кольца сбруи. Тянулись по обочинам ровными рядами, в пыльной листве, шелковицы. Стояло над головой щедрое и горячее донское солнце. Чуть ниже, в белом мареве, повис ястреб, широко распахнув сильные крылья.
Нагнали хохла в громадном брыле и драной вышитой рубахе, в широченных штанах, босого. Уточнили, как ехать дальше. Хохол так долго и подробно объяснял дорогу, путая украинскую мову с русской речью, что ничего было не понять.
— Садись, проводишь, — сказал Алексей.
Ленивый хохол охотно подсел к вознице и проводил коляску до поворота на хутор. Проехали еще сколько-то верст, пересекли неглубокую речку, напоили коней. Показался наконец хутор, укрытый от зноя высокими тополями да старым ореховым деревом. Сердце у Алексея дрогнуло.
Большая, белоснежно мазанная хата, крытая ровно обрезанным по стрехам камышом, с чистыми окнами, с синими ставнями в алых цветах. Над печной трубой вьется едва заметный в солнечном свете дымок.
Молодая красивая ладная девка раскладывает по плетню цветные перины. Перед домом поседевший Волох — босиком, распояской, в соломенном капелюхе — гоняет на корде тонконогого золотистого дончака. На лошади — хлопец, сидит выпрямившись, руки за спиной, уверенно. Светловолосый, синеглазый, тонкой кости.
