Волох тут же расстарался: набил мешок, как боров брюхо. Коробок свечей — не сальных, а чистого воска, наряды какие-то, сухари солдатские, сахарная голова, леденцы, небольшой походный самовар на складных ножках и три серебряных стакана к нему, даже зачем-то бутылка красного вина — для бабки, наверное. Туда же уместились роговой гребень, сережки с бирюзой, платочек в красных цветах, поясок тонкой кожи…
— Ты не казак! — в сердцах укорил его Алексей. — Ты — сваха! Ровно приданое собрал. Чем бы тебя поучить?
— Вам виднее, — Волох отвернулся. Покопался в возке, что-то еще выгреб из него, умял в сакву. — Вы — благородие, а мы — люди вольные. Что думаем, то и делаем. — Он затянул ремни. — Пойти доложить полковнику.
Алексей, пользуясь случаем, покопался в телегах, где навалом лежало оружие, выбрал саблю — тяжеловатую, но по руке, отобрал пистолеты.
В палатке, на столике, карты уже не было, а замерла в ожидании откупоренная бутылка коньяка и раскатились печеные картошки.
— Садись, Лешка. Корнет посошок возжелал выпить.
Алексей улыбнулся:
— Батюшка, кто же коньяк картошкой закусывает?
— А я не коньяк картошкой закусываю, — сердито поправил его отец, — а картошку коньяком запиваю. Корнет, прошу к столу.
Тут же на столике, невесть откуда, появились хорошие закуски.
Александров по-птичьи пригубил коньяк, что-то мелко поклевал и встал:
— Разрешите отправляться, господин полковник?
— В добрый час.
Волох откинул полог, проводил корнета долгим взглядом:
— Скачет ладно. По-нашему, по-казачьи. — Помолчал, сел на сундучок в угол, принялся облупливать печеное яйцо. — А всеж-ки не казак. Либо баба, либо девка.
— Да что ты заладил? — полковник разлил коньяк. — Какая тебе в том печаль?
— Жалею я его. Девке на войне все ить в большую тягость. Малую нужду справить — и то забота немалая.
— Да с чего ты взял?
— Кушает как мышь.
— Это как? — полковник в изумлении задержал бутылку над стаканом. — С писком, что ли?
— Ест все, но мало.
— Тьфу, дурак! Ты лучше командиру оружие в порядок приведи. А то все жрешь, пьешь да выдумываешь.
Волох взял саблю с кровати, куда бросил ее, войдя, Алексей, вытянул из ножен, осмотрел клинок.
— Железка хорошая. Навострить малость…
— Только не здесь, — предупредил полковник. — Иди к костру.
Волох забрал под мышку саблю, взял пистолеты, вышел.
— От матушки — ничего? — спросил Алексей, ошкуривая картофелину.
— Жду с оказией. Да ты об ней не печалься, она у нас бойкая, не пропадет. Да и Бурбонец с ней, этот не выдаст.
