— Я могу идти?
— Можете. И постарайтесь, подполковник отыскать любителя эпистолярного жанра, пока он ещё жив.
— Вы имеете в виду Константина Крутоярова?
— Именно его. Очень мне ситуация не нравится: кто-то торопливо, но профессионально зачищает концы. Три дня назад в Лондоне был убит находившийся в международном розыске бывший директор Уральского механического завода Валерий Бритвин.
— Бритвин? А разве он имеет какое-то отношение к «Свеколкинскому» делу?
— На первый взгляд, никакого. Однако в последнее время из нашего закрытого ведомства информация регулярно уходит на сторону, и я не поручусь, что новость о свидетеле убийства Крутоярове не была доведена до исполнителя.
— Неужели «крот»? [21]
— Не думаю, что это проделки коллег из-за «бугра». Скорее всего, кто-то из наших сотрудников решил подзаработать на профессиональных секретах. К сожалению, такое случается!
В этот момент стоявшие в углу кабинета напольные часы громко и как-то печально отбили десять ударов.
— Время! — вздохнул Баринов. — Время всегда наш враг! Его вечно не хватает, так что советую Вам, подполковник, поторопиться.
— Страна большая, дел много, а жизнь коротка, — тихо произнёс Кантемир.
— Что Вы сказали? — повысил голос генерал-лейтенант.
— Я говорю, Владимир Афанасьевич, что страна большая, дел много, а зарплата одна. Может, хоть премию выпишете, а то я в последнее время поиздержался в оперативных целях.
— Бог подаст. Вы, подполковник, ужинайте дома, а не в ресторане, тогда и офицерской зарплаты будет хватать.
— Может, мне и работу на трамвае ездить? — недовольно пробурчал Каледин после того, как тщательно закрыл за собой тяжёлую створку двери в начальственный кабинет.
Иногда «офицер для особо деликатных поручений» позволял себе капризничать. Нет, что ни говори, а близость к сильным мира сего портит характер.
