Муж растрепал ей чёлку и улыбнулся:
— Потом обсудим.
Бесполезно. Придётся пересдавать… Мюриель безнадёжно вздохнула и поплелась на кухню.
Кухня её, как обычно, успокоила. Широкий деревянный стол, красивый лакированный паркет, шкафы, вытяжка, посудомойка, полки с нарядными чашками, мраморная плита рабочей зоны, надёжный комбайн. Мюриель постелила скатерть, налила квасу в кувшин, вынула кастрюлю с рагу из духовки.
Прискакал розовый после душа Нед в махровом халате и тапках на босу ногу, Андрей чем-то загремел в мастерской и затопал по лестнице вниз. Мюриель зажмурилась от счастья.
Пока мужчины ели, в детской запищал крошка Ник, напоминая, что и ему время покушать. Пока то, да сё — к столу она вернулась, когда Андрей уже снял тарелки и скатерть и разложил очередную груду распечаток.
Мюриель ела, одним глазом поглядывая, как крошка Ник идёт по стеночке в кухню: встал, упал, прополз полметра, поднялся, шагнул, упал. Когда он добрался до стола, Андрей, не оглядываясь, протянул сыну палец.
— Забавно, — наконец сказал Нед, разглядывая какие-то кроки. — И ты думаешь, мы не одни такие на всю голову звезданутые?
— Сейчас готовых сняться и поехать — тридцать человек. К тому моменту, как вы закончите посадочную площадку для грузовиков и просчитаете дороги и водозабор, будет двести тридцать. Мне два года надо: я ещё на архитектора выучусь, и из Муришки к тому времени целый педиатр получится.
— За два года-то и я обернусь, — хмурясь, ответил Нед. — И, глядишь, Юлька уже ломаться перестанет…
— Ой, я тебе уже всё сто раз говорил про Юльку…
— Ну да, да, вот я уже и с профессией в руках, и с образованием… почти… и с делом с большим. Завтра вон цветов пойду наберу… Позову с нами.
— О да! — засмеялся Андрей. — Химик-конструктор в новом городе край как нужен!
— Тем лучше, — приободрился Нед. — А планы по городским зонам давай ещё утром обсудим.
— Да, — ответил Андрей, запихивая бумаги в ящик. — А сейчас ну-ка про тебя. Что ваши промеры-то показали?
Мюриель печально подумала, что в геологии она от Неда безнадёжно отстала ещё три года назад. Андрей же что-то понимал, хмыкал и смеялся вместе с Недом над каким-то Олежеком, который «гелевым щупом-то пробивался-пробивался сквозь глиняный горизонт, аж вспотел весь…». Она посадила крошку Ника в прыгунки и взяла вязание. Андрей задумчиво посмотрел на жену и достал чайные чашки.
Её — тоненькая, узорчатая, из ударопрочного фарфора. Пузатая обливная кружка — Андрея. Недова — из верхнего ящика, красная, с профилем капитана Брагина.
