Весной 1980 мы с Рихтером провели серию совместных генделевских концертов в гостиной усадьбы Юсупова. После первого отклика – выхода рецензии Зетеля в «Советской Культуре» меня неожиданно перестали упоминать в прессе. Как будто Рихтер играл один. А если и упоминали, то презрительно, с желанием унизить.
– А еще в концерте участвовал пианист А.Г.
Я старался всего этого не замечать.
Неожиданно мне позвонил Борис Грачевский, автор популярного тогда юмористического киножурнала «Ералаш». Предложил сняться в его сюжете.
– Андрей, Вы ведь любите и цените юмор, не так ли?
Ну да, люблю. Боря придумал байку про чокнутого пионера. Этот пионер бегает везде и всех арестовывает. В финальной сцене он вламывается на концерт Гаврилова – прямо в телевизор и обращается ко мне, играющему на сцене. Просит помочь шпиона изловить. Я продолжаю играть сложнейший пассаж и раздраженно кричу пионеру: «Да взяли его уже, взяли, не хлопочи!»
Возвращался однажды из Мосфильма домой на Никитский. Смотрю, у моего подьезда – толпа. Рядом со ступеньками – труп. Первая мысль – случайность? Или это знак для меня от НИХ? Труп у подъезда – это их язык. Их поэзия.
Осенью 1980 года мне пришлось часто ходить в консерваторию – надо было покончить со все еще висящими на мне хвостами за несколько курсов. И исключение из консерватории, и успешное ее окончание грозили мне призывом в армию и отправкой в Афганистан. Я понимал, что для Большого брата подобный «чистый» способ расправы со мной – чрезвычайно привлекателен. Подумывал об аспирантуре.
В консерватории я встретился с двумя милыми добрыми людьми – заведующим кафедры марксистско-ленинской философии Константиновым и его верным другом, преподавателем диамата Киселевым. Оба они были настоящими философами, знали цену советскому вранью и горько пили. Оба хотели мне помочь. На свой лад, по-марксистски. Они выставили мою кандидатуру на выборы в ЦК ВЛКСМ! В то время как музыкальный мир радостно топтал меня, эти, казавшиеся оголтелыми коммуняками, благородные люди, вступили в неравный бой за мою жизнь!
Ничего из этой затеи не вышло. В райкомы и горкомы полетели письма активистов. Они требовали снять «позорную кандидатуру Гаврилова» с выборов. И добились своего. В ЦК ВЛКСМ избрали Карпова. Через несколько дней я уже знал имена этих активистов. Это были мои старые, еще со школы, подруги и друзья. Мои добрые марксисты не знали, куда деваться от стыда.
Слава Баху и Богу – мне удалось без особого труда сдать все экзамены и поступить в аспирантуру. А вскоре министр обороны подписал приказ об освобождении от службы в Советской армии двух победитилей конкурса Чайковского – Гаврилова и Плетнева.
