— Вы давно живете в этом доме? — закончив осмотр, спросил меня Фридрих.
— Я купила его четыре года назад.
— У Пардона Элби?
— Да.
— Вы приобрели жилье, когда приехали в Шекспир?
— Сначала я сняла его, но с правом выкупа.
— Чем конкретно вы зарабатываете себе на жизнь, мисс — кажется, мисс? — Бард?
К ярлыкам я так же равнодушна, как и к политкорректности. Я вовсе не просила его называть меня «мисс», но Фридрих, судя по всему, ожидал поправки.
— Я уборщица.
— Но ведь не только?
Он успел навести справки. Возможно, давно выведал обо мне все, каждую подробность моего пребывания в Шекспире. В конце концов, чем еще занимать свой ум шефу полиции в захолустном городишке?
— Не только.
Он ждал от меня развернутых ответов. По приподнятым бровям Фридриха я поняла, что моя лаконичность выглядит неучтиво. Да, наверное, так и есть… Я вздохнула.
— Я хожу по поручениям пожилых людей. Присматриваю за жильем тех, кто уезжает в отпуск и не может поручить свой дом соседям. Я разношу по квартирам покупки до возвращения хозяев, кормлю собак, скашиваю траву в двориках и поливаю цветы.
— Насколько хорошо вы знали Пардона Элби?
— Я покупала у него этот дом, убираю несколько квартир, принадлежащих ему, но договариваюсь непосредственно с жильцами. Пару раз я выполняла работу и для него. Я видела Элби только мимоходом.
— Может, между вами были и другие взаимоотношения?
Я вспыхнула, потом осознала, что этими словами он меня провоцирует, закрыла рот, перевела дыхание и ответила:
— Между мной и мистером Элби не было никаких взаимоотношений.
Сказать по правде, физически Пардон был мне всегда неприятен: слишком бледный, рыхлый, настоящий увалень, а отсутствие широты в его натуре лишь невыгодно оттеняет внешнюю хилость.
Фридрих меж тем рассматривал свои руки. Он сложил их ладонями вместе, переплетя пальцы, а локти упер в бедра.
— Что касается прошлой ночи, — пророкотал он, метнув на меня быстрый взгляд.
Он сидел на диванчике, а я — в кресле. Я не стала кивать или поддакивать, просто молча ждала продолжения.
— Вы заметили что-нибудь необычное? — Неожиданно он распрямился и поглядел мне прямо в глаза.
— Необычное… — Я попыталась изобразить задумчивость, но, судя по всему, преуспела только в показном упрямстве и поспешно продолжила: — Я легла спать около одиннадцати. — Так оно и было, в самом начале, до того как я обнаружила, что не могу заснуть. — Мэри — миссис Хофстеттлер — сказала мне сегодня утром, что на улице был настоящий переполох, но я, увы, ничего не слышала.
