— За мной, ребята! — крикнул Петя, вбегая как исступленный в наш низ, где мы только что расположились со своими куклами, собираясь перестраивать для них заново все наши замки. — Хватайте оружие!
На Пете лица не было. От волнения он был бледен как платок, и его глаза горячо искрились. Видно, что он бежал откуда-то сломя голову.
Не успели мы рот разинуть, уже Петя исчез в дверях, торопливо ухватив свою дубовую палку, всегда стоявшую в углу за его диваном. Атамана не было с нами. Все пятеро, не говоря ни слова, схватили берёзовые мечи с ручками, которые сделал нам Николай-столяр из остатков стульных ножек, а в другую руку самодельные ракитовые пики. Это был весь наш арсенал.
На дворе было странное движение.
Атаман верхом на бурой кобыле, без седла и без потника, нёсся по проулку в поле, держась за холку. Впереди его также во весь дух скакали Николай-столяр на Мазуре и Мартынка на буланом. У ворот конного двора ещё несколько человек с дубьём в руках поспешно вскидывались на разгонных лошадей и мчались туда же.
Петруша огромными прыжками бежал через сад к мельнице. Мы повернули за ним, ничего не понимая, зная только одно, что надо бежать. Около мельницы, где нужно было перепрыгнуть через ров, мы нагнали Петрушу.
— Петя, куда это? Куда? — в крайнем волнении спрашивали все.
— Через олешник, на ту сторону надо! Крутовские гусей наших отогнали. Надо гусей отбивать! — говорил Петруша, у которого рот пенился от одушевления и бега.
— А много крутовских? — спрашивал на бегу Саша, употреблявший неимоверные усилия, чтобы не отставать от больших.
— Нам очень нужно, что их много! — сказал вместо ответа Петруша, сверкая удалыми глазами. — У нас один Роман пятерых положит, да Николай-столяр человек трёх, да Василий… Там ведь человек шесть верхами сели. Они там их перехватят впереди, а мы им только отступление отрежем! Только, ребята, не отставать, беги, что есть сил! А то опоздаем…
Мы миновали мельницу и втесались в гущу олешника.
Ни маменьки, ни отца, ни сестёр — никого не было дома. Уже целую неделю все были в Коренной на ярмарке, даже приказчик Иванушка и дворецкий Ларивон, даже Василий-повар и Пелагея, бессменная разливательница чаю. Гувернантка Амалия Мартыновна, на руки которой мы были оставлены, сама уехала сегодня за пять вёрст к коптевской гувернантке и воротится только к чаю. Никто ничего не работает ни во дворе, ни дома. Всем теперь воля!
