— Вот… это Ленька вам… Он, говорит, много еще найдет. А эту пусть вам…
Через час, когда я вышел на палубу, города уже не было видно, только башня элеватора чернела на закате. На повороте пароход близко подошел к поросшему ивняком берегу, и я заметил, что листья кустов неподвижны. Ветер стих. Но алый закат пылал, захватывая полнеба. Он обещал на завтра сильный ветер.
1959 г.
Серые лохматые облака летели низко. Костя и Тамара, запрокинув головы, смотрели, как навстречу облакам падает и не может упасть парашютная вышка.
— Будто на экране, — сказал Костя. — Замедленная проекция.
— Ну, вот опять ты со своими терминами, — хмыкнула Тамара. — На экране облака всегда плоские и ужасно скучные…
— Не всегда. Это зависит от…
— Не спорь, — она тряхнула косой. — Они скучные, как твои разговоры о съемках, композиции, освещении и… тоска в общем…
Костя пожал плечами и зашагал вдоль забора стадиона, на котором таяли бугорки липкого снега — следы недавней игры мальчишек. Костя в другое время, пожалуй, тоже «вспомнил бы детство» и пустил в забор пару снежков. Но сейчас он шел и сердито размахивал портфелем.
Но долго сердиться он не мог.
— Ты все дразнишься, — начал он, — а киноискусству, если хочешь знать, принадлежит будущее.
— Вот новость!
— И потом, воспитательное значение… Хороший фильм может помочь человеку смелый поступок совершить, или даже…
— Уж не хочешь ли ты рассказать еще раз, как, посмотрев «Чапаева», решился в конце концов прыгнуть с парашютной вышки?
— А что? — обиженно блеснул очками Костя. — Да нет, я не про то… У меня в отряде один мальчишка есть. Вчера он «Овода» посмотрел. Так вот… Вечером он на лыжах в Покровку бегал. За книгой для больного товарища. До Покровки двенадцать километров, а дорога через лес. Вернулся уже в одиннадцатом часу… Мне это мать его товарища рассказала, того, который болеет. Вот пожалуйста: влияние героического кинообраза…
Тамара молчала. Она вспомнила, что именно вчера вечером начался плотный теплый ветер, который громыхал железом крыш и заставлял таять снега…
Сначала думали, что в кино пойдет весь шестой «А». Но оказалось, что многие видели «Овода» раньше, и желающих собралось человек десять.
По дороге ребята завернули в книжный магазин. Феде нужно было узнать, не поступила ли в продажу книга, которую обязательно хотел купить Вовка. Сам Вовка третий день лежал с простудой, но страдал не столько от болезни, сколько от скуки и от тревоги, что прозевает книгу.
