— Всё, — сказал Валерий, отстегивая крепление сломанной лыжи. Он поискал глазами какой-нибудь пенек и, не найдя, сел прямо в снег. — Приехали…
— Так и будем сидеть? — спросил Лешка.
— Помалкивай уж! — взорвалась Галя. — Сам ведь потащил нас сюда! Все давно дома, конечно, а мы… Вот тебе и короткий путь!
Она замолчала, и сразу же из темных лесных углов на поляну выползла тишина. Опрокинутый яркий месяц равнодушно смотрел на попавших в беду лыжников. Вокруг замерли в безучастном молчании закутанные в снег ели.
— Заблудились, как маленькие… — снова заговорила Галя. — Вот и будем теперь Новый год в снегу встречать.
— А что! — откликнулся Валерий. — Вытопчем танцплощадку. Елок достаточно. Луна, лес, сугробы… Сказки Андерсена… Романтика.
— Ладно, вставай, — сказал Лешка. — Тут недалеко железная дорога. По шпалам часа за полтора доберемся.
— Обрадовал, — вздохнула Галя. — Уже десять минут двенадцатого. Такой хороший поход был, а конец…
Рельсы ярко блестели под месяцем. Они выгибались плавной дугой и убегали в широкой лесной коридор. Друзья торопливо шагали по шпалам, надеясь за очередным поворотом увидеть городские огни. Но вместо города они увидели белую будку на краю пути, а чуть подальше окруженный палисадником дом.
От будки к дому торопливо шла девочка. Она была в громадных валенках и пуховом платке, но без пальто. Под мышкой она несла большого черного кота. Кот яростно вращал хвостом, однако не вырывался.
— Далеко до города? — окликнул девочку Валерий. Она вздрогнула от неожиданности, обернулась. Кот вывернулся, плюхнулся в снег и скачками начал удирать в лес.
— Васька! Бандит! — закричала девочка, но видя, что погоня бесполезна, обернулась к лыжникам.
— До города? Семь километров.
— Тридцать пять двенадцатого, — сказал Лешка. — И добавил виновато: — Теперь уж не успеть…
— Еще бы, — усмехнулась Галя. Потом сняла с плеча лыжи и решительно заявила:
— Больше я не могу двигаться. У меня в горле пересохло… Попьем воды, по крайней мере. Можно здесь напиться?
— Заходите в дом, — сказала девочка.
Она привела их в большую комнату и снова вышла.
— Ты что же, одна в доме? — спросил Валерий, когда девочка вернулась с полным ковшом.
— Все в деревню ушли, в гости…
— А тебя оставили?
— Я папку жду. Вернется он с обхода, и мы тоже пойдем.
Пока шел разговор, Лешка осматривал комнату. Многочисленные фотографии в рамках как-то не вязались с городскими кружевными шторами на широких окнах и шелковым абажуром. В одном углу стояла тумбочка с приемником, в другом пузатый комод, а на нем старинный граммофон — черный ящик с медными амурами на стенках и громадной жестяной трубой над зеленым диском.
