Руки солдата дрожали, по щекам текли слезы. Он не двигался, будто еще не верил. Потом кинулся к трапу.
— Спасибо!
Я дождался, когда самолет поднимется в воздух, и только после этого поехал в часть. Вдруг увидел, как навстречу мне на высокой скорости несется БТР из нашего батальона. Остановил.
— Куда гоните? — спросил прапорщика, который сидел на броне.
— Да вот, солдатам срочно нужно было к самолету. Говорят, что друг уезжает. Хотели что-то с ним передать.
Из люка БТРа показалось лицо солдата-туркмена. Потом наверх вылез еще и сержант. Это им проиграл в карты улетевший солдат из Уфы.
— Зря спешите, гвардейцы. Вы немного опоздали. Ваш должник уже в воздухе. А вы, если еще попадетесь с чем-нибудь нехорошим, то поедете на дембель в самую последнюю очередь, а может, и в дисциплинарный батальон. Устраивает? А сейчас разворачивайтесь и возвращайтесь в расположение батальона.
Наверное, в наркотиках солдаты прежде всего искали разрядку, отдых для души после тяжелых психологических и физических напряжений. Офицерам было проще. Мы снимали стрессы с помощью алкоголя.
Пили от дискомфорта армейской жизни, страха, чувства обиды, безысходности, пили между боевыми операциями, поздно вечером, когда солдаты засыпали. Пили, на сколько у кого хватало денег и совести. Абсолютное большинство офицеров, прапорщиков утром добросовестно приступали к исполнению своих служебных обязанностей. Некоторые же «выпрягались», позабыв о службе и подчиненных. Их наказывали по принципу: не умеешь — не пей.
Тяжелое психологическое состояние усугубляли сложности личного плана. Многие офицерские семьи остались в Союзе без жилья и средств к существованию. Пугала неопределенность перспективы будущей жизни. Не у каждого жена или невеста могла вынести эти трудности. Кое-кто из офицеров стал получать письма с жалобами, упреками, угрозой развода. Ему бы надо съездить домой, утрясти семейные проблемы, а его не отпускают. В Афганистане за два года службы предусматривался всего один отпуск. Тем, кто уже побывал в отпуске в самом начале, дальнейшая служба казалась длинной и безрадостной. И запили офицеры, заглушая свою тоску по дому, любимым и родным. Самым страшным в этих выпивках было то, что желание напиться до беспамятства, отрешиться от всего появлялось все чаще и чаще. Пили, обмывая боевые награды, поминая погибших, убывая в отпуск и возвращаясь из него, пили по праздникам, дням рождения и другим поводам. Ну а главным и основным поводом был страх перед смертью и безысходность от того, что ты ничего не можешь изменить в своей судьбе и жизни. Кажется, рядом аэродром — садись, улетай, бросай эту войну к черту, и возможно, что и останешься живой. Но тот самолет был не для нас, и вырваться из этого страшного капкана, западни раньше отмеренного тебе срока, кроме как раненым или погибшим, не представлялось никакой возможности. Поэтому выпивка становилась привычным повседневным занятием и своеобразным лекарством от всех неприятностей.
