— Ну че, прибалдел?
— Заткнись.
Спирт мечтательно продолжил:
— А че, клевая телка! Такую бы…
Череп, обрадованный возможностью отвлечься, поддержал Спирта:
— Да, чикса на пять балов. Я бы ей тоже отдался — за стакан семечек.
— Вы моральные уроды… — Борман замолк, подбирая весомые аргументы.
— Ну… Слушаем, ты говори, — неожиданно спокойно сказал Чуха. Он с вызовом смотрел на Бормана, и в этом взгляде было нечто новое.
Борман обвел взглядом приятелей и, решив не провоцировать конфликт, примирительно закончил:
— Не лезьте не в свое дело.
— Я вот чего подумал. Если ее того… то ребенку будет шестьдесят лет. Прикиньте, сын отцу в отцы годится. Вот прикол. — Спирт рассмеялся, поддержанный Черепом.
Борман и Чуха переглянулись.
— Вы сами успейте родиться, идиоты, — зло оборвал смеющихся Борман.
* * *
К вечеру вновь стало холодно и сыро.
Чуха суетливо перебирался по окопам к медсанчасти, часто оборачиваясь, проверяя, чтобы никто из приятелей за ним не увязался. Он унял нервную дрожь и сорвал несколько полевых цветов, растущих по краю бруствера. Вдохнув в себя их пряно-горьковатый запах, он уловил в нем приятный оттенок полыни — так же пахли шея и волосы Нины. Чуха закрыл глаза, вспоминая обстрел, дикий, безумный страх смерти, охвативший его, и прикосновение рук этой девушки, ее ласковый шепот. Сейчас ему казалось, что именно она уберегла его от гибели. Чуха продолжал рвать цветы. В этой безумной, агрессивной среде войны неожиданно обретенная любовь казалась ему единственным спасением. То, что это именно любовь, он ни на минуту не сомневался.
Когда он подошел к палатке медсанчасти, дрожь по телу усилилась, сердце стучало часто и гулко. Перед собой он держал сдавленный потной ладонью букетик полевых цветов. Чуха завернул за брезентовый угол палатки и столкнулся нос к носу с Борманом, огибающим ее с другой стороны. Борман, в руке которого был букет чуть меньшего размера, мрачно посмотрел на соперника.
— А ты прыткий.
— Я поблагодарить хотел.
— Благодетель хренов. — Борман подошел к Чухе вплотную.
— А ты?
— Смотрю, успел смелости набраться. Я тебя, тля, меж пальцев разотру. Глаз на жопу натяну… Коршун ты плюшевый…
Чуха попятился:
— Борман, ты неправильно понял. Я же так… просто хотел поблагодарить.
Борман с размаху ударил Чуху кулаком по лицу. У последнего выпал из рук букет.
— Ты кого Борманом назвал, козлина? Какой я тебе Борман? Подставить меня хочешь? Забыл, где мы? Я для тебя — Сергей Николаевич, ты понял?
