— Давай-ка, что ли, пообедаем? Не могу больше, просто умираю с голоду. Вода у меня есть.
Через пять минут над костром висел чайник. Геолог достал из рюкзака четырехсотграммовую банку тушенки, посмотрел на Павлухина, усмехнулся и вытащил вторую.
— Как у тебя с аппетитом?
— Не возражаю.
— Я так и подумал.
Павлухин опять пощупал свою шишку: сон не сон, а факты налицо. Значит, было, случилось. Удивительно, что ему не хотелось сейчас об этом думать. Потом, потом… Слишком он устал от впечатлений, слишком близко находилось это: протяни руку — почувствуешь. Но ощущение беспокойства и даже какой-то тревоги уходило пропорционально расстоянию, разделяющему его с рощей, и теперь оставалось едва ощутимое впечатление какой-то неудовлетворенности, что ли. А еще вернее, боязни опоздать. Вот-вот, боязнь опоздать — так можно определить это состояние. Боязнь опоздать, даже когда до отхода поезда остается еще несколько часов… Это ощущение, вообще-то, присуще ему органически, не стоит обращать внимания. И все-таки… все-таки что-то тут не так. Где-то он допустил ошибку… Нет, ошибка не в том, что они отправились сюда вдвоем… Вернее, это тоже ошибка, но не она его сейчас беспокоит. Это случилось позже, значительно позже…
Отвлекшись от собственных мыслей, Павлухин заметил на лице геолога желание о чем-то рассказать.
— Как у тебя с идеями? — с видимым равнодушием спросил он.
— Туговато, — откликнулся Ладуха. — Но все же есть одна. Завалящая.
— Поделись.
— У тебя кризис?
Павлухин с силой потер лоб.
— Да, пожалуй, что так.
— Ну, хорошо, — Ладуха помялся. — Начну, пожалуй, с признания. Дело в том, что я сжег дома один лист и попросил в нашей лаборатории сделать спектральный анализ по стандартному списку элементов. Результаты очень интересные: в листьях содержится больше одного процента германия, а также аномально высокие количества марганца, рения и ряда других элементов.
— Как! — поразился Павлухин. — И ты молчал?
— Я не поверил. Думал, ошибка. Обычно наша лаборатория имеет дело с содержаниями этих элементов не выше кларков. И притом…
— Ну?
— Я побоялся, что ты начнешь проверять. Я не хотел этого, потому что очень спешил. Да ты и не поверил бы в подобное растение, разве не так?
— Но потом-то, потом!
— Потом — забыл, как-то не пришлось к слову… Извини.
Они некоторое время помолчали: Павлухин — насупившись, геолог — с демонстративным смирением.
— Ну как, переварил? — наконец спросил Ладуха.
— Уже. Валяй дальше.
