По прошествии некоторого времени все участники операции «Пастырь» были одновременно арестованы.
В завершение громкого процесса в Нью-Йорке было вынесено шесть смертных приговоров: двое — предатель Даш и Бюргер, который смог доказать, что прибыл в Америку не добровольно, а по принуждению, — получили помилование. Рузвельт утвердил смертные приговоры.
Я принудил себя читать дальше, хотя наткнулся на самое трагедийное и страшное: газетные фотографии и репортажи о последних часах своих предшественников. С американской дотошностью описывался их конец с наложением резиновых масок на искаженные смертью лица, чтобы видны были только глаза и нос.
Описывался и порядок проведения казни. Осужденного привязывали к электрическому стулу и еще раз зачитывали приговор. А он сидел и не мог даже пошевелиться. Затем нажимали на кнопку, включая ток. Любопытно, что каждый человек, точнее, его организм реагирует на это по-своему. Норм здесь никаких нет. Все зависит от сердца, веса и реакции на электрический ток. Одни умирают моментально, другим требуется включение тока до трех раз.
Я представил себе, как встретили смерть мои предшественники: Керлинг — крепко сжав зубы, не выражая никаких эмоций, Гаупт — совсем сломавшись, Квирин — полностью отчаявшись, Тиль — безучастно. Снисхождения они не ждали. И никакой надежды у них не было.
На столе лежал снимок автомашины, на которой были вывезены их трупы после казни. И вот теперь я должен был пойти по их стопам. Погибли же они из-за предательства своего товарища Даша.
Но Даш не был единственным предателем. Предатели сидели и в Берлине — в той части абвера, которая следила задругой. Американцы утверждали, что узнали об операции «Пастырь» еще до выхода подводных лодок в море из высших немецких инстанций, заплатив за информацию партией кофе — через Швейцарию.
Я попытался отбросить эти мысли, но они все время возвращались. Ведь предатели не были до сих пор обнаружены. Следовательно, и меня могут предать. В каком кабинете приятно запахнет кофе, когда палач будет накладывать на мою шею веревку?
У меня оставалось еще два дня для решения возникающих вопросов и уточнения кое-каких деталей. Начальник управления настаивал на заключении договора по страхованию моей жизни.
— Все будет в порядке, — сказал доктор С. — Дело, естественно, будет храниться в глубокой тайне. Если с вами что-нибудь случится, ваши родственники получат сто тысяч марок. Вы должны только решить, кому они должны быть выплачены.
