Эви прикусила губу, неожиданно подумав, что шпионит за Бенедиктом. Ладно, может, это и так, но он именно тот, кто привлек ее внимание. Да, это он виноват, что она стоит посреди ночи у его комнаты.
Ей действительно следует уйти. Он может делать все, что угодно, за запертой дверью своей комнаты.
Но она не может уйти сейчас, когда просто умирает от любопытства. Ладно, она немного послушает у двери. Убедится, что он не ранен и все в порядке, и вернется в комнату.
Эви кивнула. Достаточно разумный план.
Нагнувшись, она положила книгу на пол, поставила рядом бесполезный подсвечник и вытерла влажные ладони о мягкую ткань ночной сорочки. Набрала в грудь воздуха, подкралась к двери, медленно прижалась ухом к прохладному дереву и, стараясь игнорировать грохот крови в ушах, попыталась сосредоточиться на звуках, доносившихся из комнаты.
Но смогла различить лишь какое-то странное шуршание и еще один удар.
Эви нахмурилась. Почему он не спит? И не важно, что она не только бодрствует, но и бродит по коридорам, упражняясь в новой профессии шпиона.
Эви случайно опустила глаза и взглянула на свои босые ноги, освещенные слабыми лучиками света из-под двери. Тени двигались плавно, скользя взад-вперед, и в этих движениях наблюдался определенный ритм. Может, он танцует? Нет… для этого движения чересчур агрессивны.
Она наблюдала еще несколько минут, прежде чем тихо вздохнуть. Ничего не получается. Ей ни за что не догадаться, чем он занят, как бы она ни пыталась растолковать неясные скольжения теней. Может, придумать, как его расспросить?
Раздосадованная, Эви повернулась и пошла назад, но тут же остановилась. В тот же момент дверь затряслась на петлях. Звук показался ей выстрелом. На самом же деле ночная сорочка зацепилась за дверную ручку.
Шум в комнате внезапно прекратился. Раздались быстрые шаги по направлению к двери.
Сердце Эви ушло в пятки. Господи Боже, сейчас ее застанут на месте преступления!
Эви, запаниковав, рывком освободила складки ночной рубашки, подняла до колен подол и метнулась к западному крылу, но, когда добралась до лестницы, поскользнулась, упала и спряталась за массивными перилами. Как раз в этот момент распахнулась дверь.
Сердце больно колотилось о ребра.
Она увидела, как Бенедикт высунул голову и осторожно огляделся. Оставалось надеяться, что она оказалась вне поля его зрения. Эви даже поблагодарила Бога за темную ночь и погашенные лампы.
Она старалась отдышаться, боясь, что любой шум привлечет его внимание. И тогда ей. в жизни не оправиться от унижения.
