«Вольво» тронулся. Филатов оглянулся. На машине Милоша включилась мигалка, и она стала их нагонять. Милош сидел рядом с водителем и пристально вглядывался во все машины, мимо которых про езжал. Филатов понял, что тот высматривает именно его. Он порадовался, что в «вольво» тонированные стекла, но на всякий случай наклонил голову, как будто искал что-то у себя под ногами. Он оставался в таком положении до тех пор, пока сполохи мигалки не рассеялись впереди. Теперь можно было вздохнуть с облегчением и расслабиться.
Однако час от часу оказалось не легче. Водитель и пассажир стали неспешно разговаривать, и оказалось, что они не только знакомы, но и говорят по-албански.
«Что могли делать албанцы на похоронах бывшего президента Югославии?» — удивился Филатов. Он почувствовал себя неуютно, но потом это чувство прошло — вспомнил, что для них он француз. Хорошо, черт возьми, свободно говорить хоть на одном иностранном языке! Филатов легко учил языки, французский же освоил лучше других.
Албанцы на переднем сиденье лениво что-то обсуждали и, казалось, не обращали на него никакого внимания. Филатов стал невольно прислушиваться к звукам чужого языка. По прозвучавшему несколько раз имени бывшего президента Сербии он понял, что они говорят о похоронах.
Порой, забывшись, они переходили на сербский, и из этих коротких фрагментов Филатов понял, что их волнует тот же вопрос, что и его, — действительно ли Слободан умер или всех просто дурачат с его смертью? Попутчики никак не могли прийти к единому мнению, и спор постепенно становился ожесточенным.
Водителю было лет двадцать семь. Скуластый и черноволосый, он отдаленно напоминал цыгана. Его приятеля Филатов толком не разглядел. Иногда тот слегка поворачивал голову к водителю, и Филатов заключил, что тому лет тридцать пять, может, сорок. Он имел невыразительную внешность и хриплый прокуренный голос.
Завидев на дороге полицейских, оба, не сговариваясь, переходили на сербский, которым владели хорошо и разговаривали без акцента. Эта особенность их речи позволила Филатову заключить, что они или из Косово, или же вообще живут в Сербии. Прежде Филатов встречал немало албанцев на улицах Белграда. Чаще всего это были строительные рабочие и уличные торговцы.
После очередного полицейского поста водитель и пассажир забыли перейти на албанский и продолжали говорить по-сербски.
— Видал, — произнес пассажир, — когда его везли туда, всю дорогу цветами устлали.
