Счастливой быть хотелось, только похожей при этом на гордую Нурулдан!
Геологи сходили на берег. Не только Аганя, но и многие на барже, провожали их, прильнув к левому борту. Махали прощально, желали счастливо отпереть кладовые земли! Первым легко, как и был в пляске, спрыгнул с трапа крупный дядя Миша в белой шляпе с красным кантом; за ним девушка с ямочками на щеках помахала обеими руками; скрипачка сошла, всем улыбаясь; цыган с бородой потряс над головой крепко сжатыми руками; подняла высоко ладонь и покачала ее, будто поглаживая сразу всех, женщина, похожая на Василису Прекрасную. Последним ступил на берег тот жилистый, резкий в движениях, мужчина, с которым разговаривала Аганя на корме. Он шел, будто никого не было вокруг, и лишь в последний момент, словно опомнившись, повернулся и, как показалось Агане, отыскал глазами, подмигнул именно ей, вскинул пять.
В дни празднование Ысыаха Аганю не покидало ощущение, что она не ходит, а летает. Вокруг танцевали, пели, но ей больше нравились состязания. Будь она парнем, тоже вышла бы на схватку в борьбе хайсыгай. Когда борются русские, то им важно положить противника на лопатки. Здесь достаточно, чтобы соперник коснулся земли, пусть даже рукой. Поединки кончаются быстро — одна пара, другая, а потом — победители. Но еще быстротечнее соревнования по перетягиванию палки: двое садятся напротив, упираются друг в друга ногами, крепко берутся руками за палку, расположенную поперек, — и тяни рывком на себя. Агане так хотелось попробовать, что спина задеревенела от усилий: они с сестренкой за парнишку с легкой полоской усиков переживали. Он пыжился, старался изо всех сил, глаза пучил, и победил как раз, другой. Но потом грузный мужчина одолел его шутя, оторвав с места, как закостенелого человечка.
В стрельбе из чаачар саа — состязались только дети и подростки. Она уже вышла из того возраста, но как русскую — нуучу — ее зазывали все, а ей и не хотелось отказываться. Цель словно сама летела навстречу и нанизывалась на копье стрелы. Одолеть нуччу для якутских мальчишек было делом чести. И они привели того, кто поражал цель с любого положения, и кому не могло быть равных. Это был все тот же юный борец с темным пушком на губе. Его называли Эндэрей. Или просто по-русски — Андрюша. Он сам подавал противнице-нууче стрелы, и глаза его сверкали радостью, словно две стерлядки в прозрачной воде.
Вместе, наперегонки, они отмеривали землю прыжками икылыы, делая по двенадцать скачков на одной ноге. Потом также, но со сменой ног — состязались в прыжках ыснадга. Под смех прыгали по-заячьи — куобых — обеими ногами! И каждый раз перед первым прыжком Аганя назначала глазами рубеж и загадывала: допрыгну, значит, получится, доскачу, значит, выйдет, преодолею… И сама себе не могла признаться, о чем подумывалось, и таила это в самой себе. И все у ней ладилась и получалось: как кузнечик скакала, дальше многих парней, не уступая ловкому Андрюше.
