— Вы правда… желаете, чтобы я рассказала вам о себе? — с сомнением в голосе переспросила Селина.
— Я вынужден просить вас сделать это, — откликнулся Квентин Тивертон, — иначе я проведу всю ночь без сна, мучаясь от любопытства.
— Вы… вы… будете шокированы… узнав правду.
Вновь улыбка заиграла в уголках рта мистера Тивертона.
— Поверьте, мисс Вэйд, ничто на свете не способно меня шокировать.
Селина прерывисто вздохнула и откинулась на подушки, но тотчас же вновь выпрямилась. Раны от побоев на спине явно причинили ей сильную боль.
— Как посмел кто-то подвергнуть вас такому наказанию? — воскликнул Квентин Тивертон.
— Я сама… во всем виновата… — ответила Селина. — Но я не смогла поступить иначе… У меня действительно не было иного выхода.
— Я верю вам, — кивнул Квентин Тивертон. — Но все же сперва хотел бы узнать, во что я поверил.
Он опять прибегнул к верному средству, то есть к улыбке, и обнаружил, к своей радости, что Селина понемногу стала успокаиваться.
— Все это так… невероятно. Когда мисс Девилин предложила мне сопровождать ее во Францию, я думала, что меня ждет… волнующее приключение, и не более того. Разве можно было предугадать… что все обернется… столь ужасно.
— Кто она такая, эта мисс Девилин? — поинтересовался Квентин Тивертон.
— Я встретила ее в агентстве по найму, — объяснила Селина.
— Начните, пожалуйста, с самого начала, — попросил Тивертон. — Кто ваши родители и откуда вы сами?
— Мои родители умерли. А жили мы в Литтл-Кобхэме в Сюррее.
— Я знаю, где это, — кивнул Квентин Тивертон. — Чем занимался ваш отец?
— У него было небольшое поместье, которое он приобрел после ухода из армии. Он был полковником, служил в одиннадцатом гусарском…
Квентин Тивертон молчаливыми кивками подбадривал Селину, и она продолжила:
— Он получал пенсию, у мамы тоже было немного собственных денег. Но после кончины папеньки пенсия уже не выплачивалась, маленький капитал к тому времени тоже был весь истрачен, и… ничего не осталось.
— А дом разве не принадлежал вам?
— Я считала, что принадлежал, но… оказалось, что он был заложен.
Селина печально вздохнула.
— Я всегда была уверена, что буду жить в собственном доме, даже если б с папенькой что-то и случилось. Я могла бы пригласить какую-нибудь родственницу жить у меня и делить со мной расходы, но… узнала, что родительский дом — уже не мой…
Она настолько трогательно поведала об этой вполне обычной житейской драме, что у Тивертона защемило сердце.
— И что было потом?
