Эсэсовец (Сон) | страница 3



— Я видел бабушку в гробу, — сказал он. — И деда.

После смерти бабушки Германа дед недолго прожил. Бывший эсэсовец лёг в русскую землю, как жил — кость, плоть и кровь — упокоившись рядом с Марфой, своей женой. Таким образом Марфина земля всё-таки стала его, хоть он её и не покорил. Это земля покоряла всё. Герману недоставало деда. Бабушка будто не ушла навек, её незримое присутствие ощущалось во многом — в церковном звоне подмосковных деревень, осенних листьях, сизых тучах и воде — а вот смерть деда оставила пустоту, которой не было заполненья. Петлица с руной СС на воротнике куртки только маркировала отсутствие, ничего не давая.

— Они были уже старые?

Он кивнул.

— Это другое. А «наглой» смерти молодых родственников ты не видел. Я тоже. Смерть не перед глазами теперь, и нам кажется, мы бессмертны… или бессмертие и не нужно. Я спрашивала своих киевских одноклассников и друзей — так и есть. Один сказал, что не хочет жить вечно, другой — что принял бы бессмертие, но не любой ценой, без условий. Он не хотел за это платить, особенно своей свободой. Мои покойные родные тоже не боялись смерти, Герман. Они прожили достойную жизнь свободных людей в великой стране и не привыкли бояться. Я думаю, в нормальных условиях люди не боятся смерти.

— Нормальных?

— В хороших, достойных условиях. Умереть боятся те, кому жизнь сильно недодала. Трудишься, трудишься, света не видишь, не разгибаешь спины, радости мало, а то и вовсе нет — а тут уже и помирать пора. Обидно. Смерть отнимает все шансы когда-либо ещё по-человечески пожить.

Герман промолчал. Он не совсем понимал, почему «хорошая» жизнь больше достойна зваться человеческой, чем «плохая». Это непонимание было, наверно, из тех вещей, что отличали его от обычного человека.

— Я когда-то читала, что в далёком прошлом люди нередко обращались в христианство, услышав о Воскрешении. Они не умели читать и вообще не знали Евангелий, но присягали Христу, узнав только, что Он преодолел смерть. Герман, я думаю, цель нашего Врага — отнять у нас достойную жизнь. Он хочет разрушить всё, что людям удалось себе создать — хорошую еду, высокие зарплаты, медицину, тёплые квартиры, выходные, отпуск… Чтобы мы снова существовали, как тягловой скот, и очень боялись смерти. Тогда, и только тогда люди почтут его за божество и приползут к нему за бессмертием. Соблазнятся обещанием достойной жизни за гробом, потому что не смогут как следует жить на земле. Тогда-то они сделают всё, что скажет Враг, будут принадлежать ему здесь и там, в жизни и после смерти. Жизнь будет — как там у Гоббса? — ужасна, жалка, жестока и коротка, а потом все умрут и попадут прямо в пасть этой твари.