— Джердиеры! Джердиеры!
Кочес пробормотал:
— Кто-то сообщил в Цитадель. Они унюхали волнения и подняли гарнизон. Толпа, прекрасно сознавая, что для нее хорошо, а что плохо, раздалась в стороны, и по этой щели галопом скакали около двухсот всадников — пятая часть джерда.
Все лошади были соляно-белые, одна или две из них имели пятнышки каштанового или черного цвета, попоны на них были белые. Джердиеры были одеты так же, как и статуя Масримаса в заливе: сапоги, широкие штаны, складчатая юбка из белой кожи, украшенная полосками белого металла. Выше пояса цвет менялся. Красные кожаные доспехи с нагрудной пластиной из бронзы, бронзовый воротник и наплечники, бронзовые рукава по локоть и латные рукавицы из красной лайки. Остроконечные бронзовые шлемы соединялись с накидками из медной сетки, похожей на парик забавных заводных людей-кукол; сетка, спускаясь, соединялась с черной бородой. Из масрийских анналов было хорошо известно, что их первые военные успехи в землях, где не было лошадей, объяснялись экипировкой их кавалерии. До пояса белые, ярко-красные выше пояса, сидящие на белых лошадях, они сливались с животными и даже с небольшого расстояния казались народом четвероногих монстров. Те дни славы, однако, прошли.
Командир джердиеров натянул поводья своего коня, и пятая часть джерда в безукоризненном порядке застыла позади него; этот спектакль был доведен до совершенства после миллиона тренировок на учебном плацу.
При таком повороте событий навалившаяся толпа схлынула, предоставив мне в одиночку встречать гнев властей.
Сияющий в своих бронзовых доспехах джердиер осматривал сцену действия. Он был примерно моего возраста, такого телосложения, которое нравится женщинам. Наконец он решил, что можно и поговорить со мной.
— Вы, господин… Это вы причина волнений?
— Это вы, господин, причина, а не я.
Вообще-то он не очень заботился о том, что я отвечу.
— Объяснитесь.
— С удовольствием. Вы со своим войском опрометчиво въехали в самую середину мирного собрания, создав, таким образом, некоторые волнения. Надеюсь, я понятно объясняю.
Джердиер кивнул, как будто подтверждая, что мнение, которое он уже имел обо мне, оказалось верным.
— Будьте любезны сообщить мне ваше звание и происхождение.
— Я приезжий в Бар-Айбитни.
— Однако вы говорите, как масриец. Хорошо. А ваше звание?
— Я сын короля, — сказал я.
Он улыбнулся на это.
— В самом деле, во имя Пламени? Ну, а что же затевает этот чужестранец-принц, возмущая толпу хессеков?
