— Я сам не знал, что могу, — уточнил Артур. — А попробовал — получилось.
— Вот. Ты не знал — не знали и они. Они не всеведущи, паразиты, в отличие от Отсутствующего Бога.
— Может, и знали, — сказал Артур. — Но доверяли мне. Думали, я не буду стулья ломать. Я взял и утопил остров… Знаешь, я не хотел. Просто врагов хотел припугнуть — небольшое землетрясение, что ли. Не умею вес рассчитывать.
— Вес?
— Это ощущается как вес. Масса. Будто бы моя душа — буёк, а к ногам на цепи пристёгнут якорь. Тяжёлый — невероятно.
— Уран.
— Плутоний. Ядерный, — вымученно улыбнулся Артур. — Я могу как бы поднять его, если надо — …
— Артур. Тебе не приходило в голову поднять эту бомбу как есть и ебануть по Царствующим Богам? Не уничтожить, так вышвырнуть их из нашего мира. А?
— Почему, приходило.
— И?
— Я боялся.
— Ха!
— Я бы сам умер.
— От чего?
— Ты осёл, малыш. Разве не помнишь, в каком я был виде, когда ты пришёл? А это было небольшое дело — отвлечь от тебя глаза мира. — Он покачал головой. — На магию тоже нужен ресурс, энергия, определённая сила. Когда вы меня пытали, сил у меня почти не было с предыдущей весны и лета. Не было ни на что, только держаться и ничего тебе не сказать, никого не выдать. Попытайся я разразить вас молнией, например, я бы сдох.
— Но ты не умер тогда, весной. Когда — Кодо.
— Тогда у меня был щит, — сказал Артур.
— ?..
— Любовь людей. Она была моим щитом, хранила от отдачи. Город давал мне силу, я её и использовал для ударов. Мой щит и меч. Любовь — огромная сила, Герт.
— …Они тебя до сих пор любят. Нам на Управлении граффити мажут: «Артур, вернись, мы всё простим!»
Граффити появились около года назад, когда Герт Лайт скомандовал ва-банк и началась война с мафией. На улицах стреляли, бросали коктейли Молотова, гранаты и «апельсины». Смертельной ловушкой могло стать любое кафе. Город как будто бы провалился на четверть века назад и очутился в разгаре Делириона. «Артур, вернись, мы всё простим»…
— И ты вернулся, выторговал нам мир, в дерьме меня вымазал с головы до ног, — сказал Герт. Воспоминание было уже почти тёплым. — Я это заслужил. — Но мэр, скотина, ещё мне ответит за трусость.
— А помнишь, с какой радостью тебя встречали? Песни и флаги, подарки, цветы… Внеочередной день рождения. Чем не щит?
— Это не та любовь. Её мало. Они ностальгируют по годам, которые кажутся им почти золотыми с похмелья вашей «свободы». Поностальгировали и разошлись, меня проводили опять сюда. Разве это идёт в сравнение с тем, что было… Нет, щит мой пропал с тех пор, как один молодой наглый волк убедил довольно большую часть горожан, что я преступник, лодырь и враг народа, заслуживающий примерной кары. — Артур покосился на Герта. — Помнишь, кто был тот волк, малыш?
